Еретики Дюны

Оболочки были здесь, но они больше не могли называться полностью живыми. Хотя опасны, слишком опасны.

— Мы должны отдохнуть, пока возможно, — сказал Бурзмали.

— Я не должна отрабатывать свои деньги? — спросила она.

Кровь отлила от лица Бурзмали.

— То, что мы сделали, было необходимо! Будь счастлива, что нас не остановили, но это могло бы случиться!

— А это место безопасно?

— Настолько безопасно, насколько я смог это обеспечить. Каждый здесь проверен либо мной, либо моими людьми.

Луцилла выбрала длинную кушетку, от которой пахло старыми духами, и устроилась на ней, чтобы усмирить опасную ненависть. Там, где возникает ненависть, может появиться и любовь! Она услышала, как Бурзмали вытянулся на подушках у противоположной стены, чтобы отдохнуть. Вскоре он задышал глубоко и ровно, но Луцилле не спалось. В ней продолжали тесниться бесчисленные воспоминания, навязываемые теми иными, кто продолжал свою жизнь во внутренних хранилищах ее сознания. Вдруг внутреннее видение провело пред ней короткой вспышкой улицы и лица людей, двигавшихся в ярком солнечном свете. Ей понадобилось время, чтобы осознать, что видит она все это с какого-то непривычного угла, что ее баюкают на чьих-то руках. Только тогда она поняла, что это одно из ее личных воспоминаний. Она не могла узнать того, кто держит ее на руках, отдавая теплое биение своего сердца ее щекам.

Луцилла ощутила соленый вкус своих слез. Она поняла, что Гамму задела ее намного глубже, чем любой жизненный опыт со времени первых дней в школах Бене Джессерит.

Сердце, скрытое за крепкими преградами, становится льдом.

Дарви Одрейд: довод на Совете

Все собравшиеся испытывали сильное напряжение: Тараза (тайная кольчуга под ее облачением, и она тщательно позаботилась предпринять и другие меры предосторожности), Одрейд (проявлявшая всю бдительность, ведь здесь вполне могло дойти до насильственных действий), Шиана (от нее не скрывали, что здесь могло произойти; двигавшиеся за ней три Матери Безопасности прикрывали ее, как живой доспех), Вафф (мучимый тревогой, что Бене Джессерит затуманит его рассудок какими-нибудь своими таинственными средствами), лже-Туек (всем видом показавший, что он вот-вот взорвется от ярости) и десять ракианских советников Туека (каждый зол и вовлечен в отчаянную борьбу по захвату власти для самого себя или своей семьи).

И вдобавок к этому пять телохранительниц-послушниц, мастериц боевых искусств, которые выведены Орденом целенаправленным скрещиванием, они стояли вплотную к Таразе. Вафф появился с равным количеством новых Лицевых Танцоров.

Все собрались в покоях верхнего этажа над музеем Дар-эс-Балата. Это было длинное помещение, где сквозь плазовую стену открылся вид на запад, за сад на крыше, заросший кружевной зеленью. Обстановка представляла собой мягкие диванчики и экспонаты из не-палаты Тирана высокой художественной ценности. Одрейд выступила против присутствия Шианы, но Тараза осталась твердой как камень. Воздействие девочки на Ваффа и некоторых жрецов давало Бене Джессерит большое преимущество.

Вдоль длинной стены с окнами стояли долбановые ширмы для защиты от самого сильного сияния идущего на запад солнца. Даже то, что окна смотрели на запад, являлось для Одрейд определенным показателем — там простиралась сумеречная страна, где Шаи-Хулуд вкушал свой сон. Это было помещение, сосредоточенное на смерти.

Она восхитилась стоящими перед ней долбанами. Это были плоские черные филенки в десять молекул толщиной, вибрирующие в прозрачном жидком связующем. Эти лучшие, саморегулирующие икшианские долбановые ширмы принимали заранее определенный и допустимый уровень света, так что немногое исчезло из виду. Одрейд знала: художники и древние дельцы предпочитали их поляризующим системам, потому что долбаны оставляли полный спектр света. То, что они были здесь, говорило о предназначении помещения — выставочный зал самых ценных экспонатов из собрания Бога-Императора. Да, здесь было платье его несостоявшейся суженой.

Жрецы-советники жарко дискутировали между собой в одном из концов комнаты, не обращая внимания на лже-Туека. Тараза стояла неподалеку и прислушивалась. Ее лицо явно выражало, что она считает жрецов дураками.

Вафф со своей свитой Лицевых Танцоров стоял возле широкой входной двери. Его взгляд перебегал с Шианы на Одрейд и Таразу, и только изредка на спорящих жрецов. Каждое движение Ваффа свидетельствовало о его неуверенности. Действительно ли его поддержит Бене Джессерит? Смогут ли они все вместе мирными средствами преодолеть ракианскую оппозицию?

Шиана и прикрывавший ее эскорт стали возле Одрейд.