Еретики и заговорщики. 1470–1505 гг.

Следующее Слово шестое, обращено «против ереси новгородских еретиков, говорящих, будто не следует поклоняться рукотворным предметам, то есть святым иконам, Честному и Животворящему Кресту и другим божественным и освященным предметам, которые Господь Бог наш Иисус Христос повелел создавать во славу Свою». Иудеи были настроены непримиримо к христианскому культу поклонения рукотворным изображениям, строго следуя библейским заветам. Но можно ли отнести критику иконопочитания исключительно на счет иудейского влияния? Иконоборчество на протяжении длительного времени являлось составной частью государственной политики византийских самодержцев, начиная с 726 года, когда император Лев Исавр запретил воздавать поклонение иконам. Иконоборцы, как впоследствии новгородские еретики по версии прп. Иосифа и западноевропейские протестанты, указывали на библейскую заповедь «Не сотвори себе кумира…».

Как отмечает Ф. И. Успенский, в самой христианской Церкви обнаружились сомнения и колебания относительно поклонения иконам. «Некоторые греческие епископы, сравнивая культ первых веков христианства с современным им, не могли заметить существенных отличий. Тогда язычники упрекали христиан, что их бедная плебейская вера не имеет ни храмов, ни алтарей, ни прекрасных статуй, на что христиане с полной искренностью и справедливостью могли отвечать: зачем мне изображение Бога, когда и сам человек есть образ Божий; на что мне строить храм Богу, когда и весь этот мир дело рук Его… Нельзя думать, что эдикт против иконопочитания не имел себе поддержки в современных воззрениях…».

Иконоборчество оказалось явлением заразительным и живучим, следы которого мы находим и на территории Московской Руси. В конце XIV века бороться с иконоборцами пришлось ростовскому епископу Иакову. Позднее иконоборчество стало характерной чертой гуситского движения, которое во времена не столь отдаленные от описываемых событий, а именно в первой половине XV века, распространило свое влияние на территории от Австрии до Молдавии и Польши. Гуситы врывались в храмы и уничтожали иконы и другие священные изображения.

Слово шестое «Просветителя» разительно отличается от всех прочих тем, что в нем семь раз упоминаются еретики. (Например, в последующем Слове седьмом слово «еретик» не упоминается ни разу.) Здесь же приводятся разнообразные критические доводы еретиков. Полагаем, что в Слове шестом получила отражение действительная полемика по данной проблеме с участием вольнодумцев, что находит подтверждение в других источниках.

Как установил Ю. К. Бегунов, в составленной братом Федора Курицына Иваном Волком «Кормчей книге» — сборнике правил церкви и государственных узаконений по церковным вопросам — из всех соборных правил только 82-е правило VI Вселенского собора приведено в измененной редакции. Оно читается следующим образом: «Не напишеши агница во образ Христа, ни того самого. Толкование: Агнец предан бысть в образ истиннаго Христа бога нашего и не подобает образа почитати, паче истинны, и агнца на честных иконах написати перстом Предтечевым показаема, ни самого Христа, бога нашего, и шаровныими писании по человеческому образу нарисовати». Текст правила, приведенный Иваном Волком Курицыным без указания собора, сокращен, и ему придан отрицательный смысл путем замены «но» на «ни».

В «Кормчей» Курицына в тексте Десятословия также приведена глава, которая использовалась еретиками, по свидетельству Иосифа Волоцкого, для отрицания поклонения иконам: «Ни створиша себе идола, ни всякого подобья, елико суть на небеси горе и елико суть на земли доле, и елико в водах, под землею, не поклонившися им, ниже послужи им». В «Кормчей» Иван Волк Курицын называет всю церковную обрядность (причащение, крещение, поклонение кресту и иконам, пост, пасху и т. д.) словами правила Василия Великого «человеческим преданием». «Если согласиться с тем, что Иван Волк Курицын, как и новгородские еретики, отрицал почитание икон, то тогда можно предполагать, что он придерживался мнения о необходимости реформировать культ», — заключает Ю. К. Бегунов.

А. И. Алексеев, помимо свидетельства Иосифа Волоцкого, обращает внимание на то, что в русских сборниках конца XV–XVI века начинает активно переписываться «Многосложный свиток», представляющий собой переведенный с греческого текст послания византийских архиереев к императору-иконоборцу Феофилу. Кроме того, в этот период в Москве прекращаются предприятия по росписи новопостроенных соборов, а артели выдающихся мастеров перемещаются на окраины страны, в частности, на Белоозеро.