Эргай. Новая эра Земли

Когда время, отведенное для медитации, подошло к концу, Рис сдержанно похвалил ребят за усердие, дал задание продолжать тренировки и в свободное время и отпустил всех, кроме меня.

– А с тобой, Саша, мы еще позанимаемся отдельно. Мне совершенно не нравятся твои результаты. Точнее, их полное отсутствие, – проговорил он, опустившись передо мной на спортивный мат, на котором я и сидела.

Покидающие помещения ребята смотрели на нас с интересом, но я кожей чувствовала их зависть. Причем исходила она как от парней, так и от девушек, что казалось совершенно противоестественным. Чему здесь завидовать? Дополнительным нагрузкам? Так я с радостью отказалась бы от этого. Но кто мне позволит?

Как только за последним учеником закрылась дверь, Рис перевел на меня серьезный взгляд и ровным тоном проговорил:

– А теперь, Саша, расскажи мне, почему ты совсем не стараешься? Ты же сама не желаешь развивать свой дар.

– Желаю. Очень, – ответила я, почему-то почувствовав обиду. – У меня просто не получается. Тот прибор, наверное, просто ошибся. Я обычная. Нет у меня никаких способностей.

– Есть, Саша. А не получается у тебя потому, что не хочешь, чтобы получилось. У тебя нет стремления к успеху, – покачал головой парень, поймав мой взгляд. – Я чувствую, что тебя все больше снедает апатия. Ты закрыта и не желаешь раскрываться. Ни для учителей, ни для других ребят, ни для себя.

Я промолчала, просто не зная, что на это ответить. И еще у меня вдруг возникло странное ощущение, что меня видят насквозь, а это, честно говоря, пугало. Тем временем, Рис продолжал свою обвинительную речь:

– Ты не принимаешь наших правил, не желаешь становиться частью нашей организации, которая, заметь, борется за свободу твоей планеты. А это неправильно по отношению к твоей родине. Это, Саша, уже предательство.

Его голос звучал мягко, но в нем явно звенели нотки укора. Он сознательно давил на мое сознание, на мою совесть, и в какой-то момент я даже начала чувствовать себя виноватой. Ведь отчасти Рис был прав. Меня спасли, дали приют, еду, крышу над головой, предоставили возможность раскрыть саму себя, открыть в себе качественно новые умения, и как я ответила на эту доброту?

– Мне сложно все это принять, – проговорила я, опустив взгляд.

И что странно, едва контакт наших глаз оборвался, я даже дышать стала свободнее и появилось поистине удивительное чувство освобождения. Мои мысли стали яснее, притупленные чувства снова обострились, а в сознании появилась поразительная догадка, что мне, кажется, пытаются что-то внушить.

Я зажмурилась, стараясь сосредоточиться и понять, что происходит. Ведь мне здесь не нравилось, я не желала вступать в ряды сопротивления, не собиралась геройствовать, рисковать собой ради непонятных мне призрачных целей. Мне просто хотелось выбраться отсюда, вернуться домой и продолжить жить спокойно. А что касается каких-то там способностей – так не нужны они мне. Совсем.

– Дарис, – проговорила я, не открывая глаз. – Я хочу отсюда уйти. Мне здесь плохо, потому и нет никаких успехов.

– Посмотри на меня, – требовательно произнес Рис, подсев еще ближе. Он коснулся моего подбородка, приподнимая лицо, но я лишь зажмурилась сильнее.

– Нет.

– Саша, не нужно сопротивляться, – с нажимом произнес он.

– Я чувствую, что ты как-то влияешь на мой разум.

– Что, кстати, очень странно, – бросил он, а я услышала в его голосе мягкую усмешку, смешанную с нотками удивления. – И как ты это ощущаешь?

– Мне… некомфортно. Я перестаю верить самой себе.

– Что ж. Хорошо. Давай поступим следующим образом. Я больше не применю по отношению к тебе свой дар, а ты откроешь глаза и постараешься объяснить, что именно тебе не нравится, что тревожит, что смущает. И мы вместе попробуем найти выход.

– Что это за дар? – Я пока не собиралась следовать его предложению.

– Такой вот дар, – ответил он, при этом все же убрал пальцы от моего подбородка и, судя по звукам, отсел подальше. – Эмпатия. Я могу влиять на чужие эмоции.

В его исполнении это прозвучало так просто, что мне даже стало страшно. То есть получалось, что по своему желанию он мог вызвать у другого человека агрессию или, наоборот, симпатию. Мог успокоить или заставить принять нужное ему решение? Так вот откуда это обожание его персоны всеми студентами. Получается, что они просто попали под действие этого его дара?

От удивления я даже открыла глаза и повернулась к сидящему неподалеку Рису. А тот в ответ только улыбнулся и беззаботно пожал плечами.

– Давай начистоту, Саш, – он явно наслаждался моим смятением. – Тебе нужна свобода? Но представь, что мы тебя отпустили. Вот вернешься ты домой, но не пройдет и дня, как за тобой явятся представители Союза. А они не будут церемониться, сразу отправят тебя в военную академию для одаренных. А она довольно далеко от Земли. Там тебя заставят дать клятву верности Союзу. И, поверь мне, у тебя не получится ее нарушить. Никак. Тебе придется работать на военных, исполнять чужие приказы, которые могут в корне противоречить твоим желаниям. Скажи, ты хочешь для себя такого будущего?