Эргоном: Белая кость, голубая кровь (СИ)

Так-так… Его Величество не привык попусту терять время. Интересно, как эти самые экспертизы проходят. Можно было бы спросить Софию. Поразмыслив, я решил так и сделать. Позвонил в госпиталь, но, к моему удивлению, мне ответили, что девушка уже выписалась и покинула палату. Опоздал. Теперь, чтобы с ней поболтать, следовало связаться с Бестужевой. А для этого надо было ходить в школу. Можно было бы, конечно, найти в справочнике телефон её дома, но… В общем, слишком сложно и долго. К тому же, не факт, что София в курсе. Не такая уж у неё высокая должность. Да и, если подумать, какая разница, в чём будет заключаться экспертиза? В любом случае, это формальность. Шестому отделу прекрасно известно, что я не совсем человек — поэтому меня, собственно, в своё время и привлекли к его деятельности, объяснив, как заключить договор с демоном и обуздать тем самым природу нежити. Не думаю, что экспертиза не способна выявить правду, так что придётся тем, кого назначат меня проверять, оформить всё, как надо. По идее, сама экспертиза не нужна вовсе. Может, её и не будет. Просто приеду, заберу документы, да и поеду назад. Это было бы лучше всего.

Примерно на это я и рассчитывал, отправляясь на следующий день в здание Тайной канцелярии. На входе показал предписание из Белого города. Тем не менее, дежурный не только сверился со списком ожидаемых посетителей, но и позвонил куда-то, чтобы удостовериться, что меня ждут. Наконец, я попал внутрь. Пропустили одного, без сопровождения. Охране пришлось остаться на улице. Меня же сопровождал один из сотрудников, которые провёл меня на третий этаж и передал на руки то ли секретарю, то ли адъютанту. С ним я вошёл в конференц-зал, где уже сидели три человека — двое мужчин лет по шестьдесят и женщина, на вид немногим моложе них. Все — в серой форме канцелярии.

— Добрый день, — проговорил, глядя на меня водянистыми глазами, старик, сидевший справа. — Николай Скуратов, я полагаю.

— Он самый, — не дожидаясь приглашения, я сел за стол. — А вы эксперты?

— Нам поручили провести экспертизу, — ответил старик, придвигая к себе несколько листков. Взглянув на них, он протянул распечатки мне. — Начнём с теста. Отвечайте быстро, не задумываясь.

— Серьёзно? Тест?

— Да, приступайте.

Я взял ручку и пробежал список вопросов. Некоторые были с вариантами ответов, другие походили на задачи. Что за фигня вообще?!

— Меня зовут Аркадий Левин, — тем временем сказал старик. — Мои коллеги — Василий Голицын и Мария Радищева. Вам известна процедура, господин Скуратов?

Я поставил три галочки напротив первых вопросов и поднял на него взгляд.

— Нет, не известна. Но было бы здорово узнать, что меня ждёт. Подозреваю, что тестом дело не ограничится.

Левин кивнул.

— Вы правы. Это только начало. Основная часть начнётся, когда вы сдадите эти листки. На их основании мы подберём элементы для проверки.

— Например? — спросил я.

— Детали заранее не раскрываются. Но испытание носит магический характер. Как нетрудно догадаться. Если ответчик не является нежитью, он ничего не почувствует. Если же дела обстоят наоборот, его нечеловеческая сущность себя обнаружит.

— Это не опасно?

— Смотря для кого. Для человека нет.

— А что будет с нежитью?

— Вы напряглись? Вам есть, чего опасаться?

Секунды две мы с экспертами пялились друг на друга.

— Нет, — ответил я, наконец. — С какой стати?

— Ну, вот и хорошо, — сказал Голицын. — Значит, всё пройдёт, как надо. И вы отправитесь домой с документом на руках.

— Было бы здорово, — произнёс я, думая, а действительно ли эти люди в курсе, что я частично нежить, и результаты нужно подкорректировать, так сказать.

Не похоже, чтобы им об этом сообщили. Или он изображают неведение? Но зачем? Кажется, тут нет посторонних. Конечно, оставался ещё вариант, при котором в известность поставили только одного из судей, а остальные должны были искренне верить в результаты проверки.

— Как вы думаете, — обратился ко мне Голицын. — Что стало причиной слухов о вашей природе? Откуда они пошли, так сказать?

Похоже, помимо теста, мне предстояло параллельно пройти ещё и собеседование. Как-то я себе это представлял совершенно иначе. Не знаю, как именно, но точно не так. Меня словно на работу брали. Только ещё не спросили, кем я себя вижу через пять лет.

— Думаю, началось с поединка, во время которого я использовал магию крови, — ответил я, не поднимая глаз от теста и продолжая его заполнять. — Мои одноклассники решили, будто это признак того, что я нежить. Понятия не имею, с чего они это взяли. Члены рода Голицыных заключают договоры с демонами, от которых получают магические техники, но их нежитью никто не считает.

— Мы получаем этот Дар от рождения, — отозвался Голицын. — Вы же обладать им не должны. Не удивительно, что аномалия вызывает вопросы. И опасения.

— Да, наверное. Но я-то что могу с этим поделать?

— В какой момент вы обнаружили, что имеете второй Дар? — вступила в разговор Радищева. — Не во время же дуэли он у вас открылся?

— Нет, конечно. Несколько раньше.

— После того, как вы… унаследовали титул?

— Да.