Эргоном: Опричник среди теней

Оставшись один, я прильнул к экрану, на котором Дмитрий Елагин колдовал над Падшей. Он достал из кармана что-то вроде клейкой ленты, прилепил её на лоб девушки и написал на ней несколько символов. Затем проделал то же самое с поваром. Убрав маркер, уселся в вертящееся кресло между каталками, раскрыл блокнот и замер. Спустя несколько секунд от символов потянулись вверх мерцающие оранжевые струйки, напоминавшие лёгкий дымок. Над головами они постепенно сплелись в сложные узоры. Елагин кивнул самому себе, убрал блокнот, закрыл глаза и развернул ладони к потолку. Из них тоже показались оранжевые светящиеся символы. Поднимаясь, они сплетались с теми, которые висели над пленниками, пока не стали единым целым, связав мага с «подопытными», как он их называл. Тогда Елагин заговорил. Я пытался понять, что именно произносил чародей, но его речь была набором никак не связанных, на первый взгляд, слов и фраз. Иногда — обрывков. Он словно настраивался на двух людей, находившихся по обе стороны от него. Походило на некую ментальную калибровку. Затем он замолчал и почти час сидел, напоминая восковую фигуру, пока не заговорил снова.

Наконец, я понял, что смотреть особо не на что, и пошёл взять себе кофе. На цокольном этаже находился автомат с напитками.

Через три часа спустился Голицын. Вошёл в смотровую, кивнул и сел рядом со мной.

— Как продвигается?

— Трудно сказать. Господин Елагин сказал, что это займёт целый день.

— Понятно. А что он делает сейчас? Не разберу…

— Сам не знаю. Наблюдаю такую картину уже давно.

— Хм… Есть ли смысла вам тут сидеть? У вас наверняка полно своих дел.

— Хочу убедиться, что он не вложит им в головы ничего лишнего. И не забудет нужное.

— Я, ясно. Ну, тогда оставлю вас. Доложите, когда агенты будут готовы.

И снова я сидел в комнате в одиночестве под странное бормотание анимансера, пока тот не начал, наконец, говорить осмысленно. Тогда я весь обратился в слух. Елагин повторял то, что ему было велено «записать» в сознания Падшей и её сообщника, чередуя осмысленные предложения со словами и фразами, которые произносил до этого. Так продолжалось до одиннадцати вечера, когда анимансер вдруг резко сорвал со лба Нины ленту, а затем проделал то же самое с лентой повара. Скомкав, сунул себе в карман. Оранжевое сияние начало таять, а затем растворилось без следа. Елагин направился к двери, открыл и вышел в коридор.

Я сделал то же самое.

Анимансер наполнял стаканчик кофе.

— А, вот и вы, — кивнул он, увидев меня. Голос его звучал устало. — Всё готово.

— Благодарю. Как вы себя чувствуете?

— Такие процедуры здорово выматывают, — Елагин сел на диванчик и отхлебнул кофе. — Но, в целом, нормально.

— Вы уже делали такое раньше?

Анимансер покосился на меня, усмехнулся.

— А сами вы как думаете?

— Я спрашиваю, чтобы понимать, есть ли у вас опыт.

Мой собеседник махнул рукой.

— Не беспокойтесь. Мозги у них промыты надёжно. Сделают всё, то нужно. Я вам ещё понадоблюсь сегодня? Мне хотелось бы отдохнуть.

— Нет, можете ехать. Канцелярия выражает вам признательность.

— Да-да, — ворчливо покачал головой Елагин. — Служу Его Величеству.

Выпроводив его, я забрал Падшую и повара в замок. Если верить анимансеру, ночь они должны были проспать, а утром очнуться, напрочь забыв о том, что их раскрыли и допрашивали. Более того, у Нины теперь имелись в голове сведения о том, что я готовлю массовую ликвидацию коммунистических агентов в городе. Просто жду, когда перебежчик из числа красных передаст мне списки всех оперативников и тех, кого им удалось завербовать. Главное же — девушка будет убеждена, что сообщить имя предателя она может только графине Торховой.

Глава 43

На следующий день Нина встретилась с поваром и сообщила ему, что ей нужно срочно встретиться с графиней. Между ними вышел короткий спор, но затем парень сдался. Вскоре он нашёл предлог, чтобы выбраться из замка: сказал, что нужно закупить специи в лавке, которая торгует товарами с востока. Его вели всю дорогу, пока он перемещался по городу. Агент красных поехал на вокзал и там оставил записку в ячейке камеры хранения. Видимо, она была абонирована на случай экстренных сообщений. Повар обратно не поехал — расположился на фудкорте. Значит, знал, что его послание скоро заберут и дадут ответ.

Действительно, не прошло и получаса, как к камере хранения подошла девушка в худи и джинсах, открыла дверцу и забрала записку. Обо всём этом докладывали агенты Свечкина, а тот передавал мне.

— Девушка уходит, — сказал он. — За ней проследят.

Вскоре оказалось, что агент ушла недалеко — до стоянки автомобилей.

— Звонит из машины, — доложил Свечкин. — Вероятно, связывается с Торховой.

Через несколько минут девушка вернулась к ячейке и оставила там листок бумаги. А ещё спустя четверть часа повар расплатился за спагетти с фрикадельками и отправился на вокзал. Он достал записку, прочитал и скрылся в туалете.

— Вероятно, сожжёт послание, — сказал Свечкин.