Эридиана (сборник)

Тот изумленно посмотрел на него и закричал:

— Мальчик, ты что тут делаешь? Иди домой, а то и тебя точно так раздавят, — затем он недовольно пробурчал. — Ходят тут всякие, конечно же, их раздавят…

Люди стали постепенно расходиться. На улице остались только те двое, по вине которых все это случилось.

— Ты позвонила сыну, чтобы он включил телевизор? — спросил один.

— Я не смогла дозвониться, — ответила она, глядя вслед исчезнувшему автомобилю с крестами. — Может, он вышел куда-нибудь…

— Ладно, может, он сам догадается включить телевизор, — сказал первый.

И они вместе пошли в сторону огромного небоскреба. Только теперь Маленький принц понял, что случилось.

— Он вас больше никогда не увидит! — закричал он им вслед. — Его только сейчас увезли на машине с крестом на боку!.

Но те двое ничего не слышали. Маленький принц долго смотрел на уходивших и, опустив голову, пошел дальше.

— Люди забыли эту истину, — сказал Лис, — Но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил…

«Я навсегда в ответе за всех, кого приручил, — плакал по дороге Маленький принц. — Поэтому я должен непременно найти розовый домик с геранью на окне… Я расскажу деду мальчика обо всем, что случилось. Я расскажу о том, как не грелось его сердце, о том, как его отец и мать не узнали его на улице. И еще я расскажу, как он любил пилить дрова, колоть их, жечь в камине и греться у огня. Я расскажу, как он любил слушать интересные истории и сказки…»

Маленький принц плакал и бежал, бежал и плакал и, наконец, когда увидел впереди зеленеющее поле, он помчался туда изо всех сил. А когда ноги его стали путаться в траве, он бросился на землю и громко зарыдал. Он плакал по Обидчивому мальчику, от обиды, что тот не успел дойти сюда. И еще он плакал по всем мальчикам, у которых большие города отняли детство, по своей розе, оставшейся там, на далекой планете…

Наконец, усталый, он перевернулся и лег на спину. И только теперь он увидел над собой небо, усыпанное от края и до края звездами. Звезды улыбались ему.

Анатолий Малышев Загадка идола

Есть некоторые основагия предполагать,

что все эти солнца, сияющие нам с небес,

освещают и согревают вокруг себя чью-то

жизнь и чью-то мысль.

А. Франс. Современная история.

Много тысячелетий назад горная страна Киргизия была равниной. Высокогорные сырты Терскей-Алатоо, Акшийрака, где сейчас чабаны выпасают скот, — это древние поверхности, сохранившиеся от былой равнины, разрушенной горообразовательными процессами.

Между Фрунзе и Рыбачьим,[5] южнее Боомского ущелья, любознательный человек невольно обратит внимание на контрастную картину гор: красно-бурые суглинки и конгломераты, перекрытые сверху белыми суглинками. Какая тайна заключена в этих двух-трехметровых пластах пород, возможно, хранящих секрет возникновения разумной жизни на Земле? Именно на этот промежуток времени, перед отложением белых суглинков, три-четыре миллиона лет назад, приходится появление человека.

На Тянь-Шане первые следы деятельности человека сохранились на территории, расположенной между озером Иссык-Куль и городом Нарыном, в галечниках реки Он-Арча. Здесь найдено примитивное каменное орудие, изготовленное почти триста тысяч лет назад.

Загадка появления разумной жизни на Земле остается до сих пор тайной. Поэтому не случайно появление гипотез о привносе жизни и разума из Космоса. Создатели этих гипотез приводят множество косвенных доказательств пребывания космических пришельцев в Африке и Америке.

А если космические путешественники побывали когда-то в Средней Азии, на Тянь-Шане? Какие знаки оставили они?

И где именно?

Письмо

Счистив снег с калош, Никифор Антонович Преображенский, профессор археологии, вошел в свой подъезд.

— Никифор Антоныч! — окликнула его лифтерша Сима Арнольдовна. — К вам пришел какой-то товарищ. Спит на ходу! Устал бедняга. Студент ваш, наверное. — Сима Арнольдовна всех приходивших к профессору, называла студентами и на девяносто процентов была права. — Я отвела его к вам и уложила на диван. Как всегда.

— Благодарю, Сима Арнольдовна!

За пятнадцать лет преподавания у Никифора Антоновича появилось много друзей, с большинством он переписывался, а приезжающие в Москву считали своим долгом навестить его.

Впрочем, десять лет назад его жена и ушла из-за этого: «Проходной двор — твоя квартира, милый супруг! Всегда накурено, везде окурки дрянных папирос, вечный шум, споры. Уж эти твои выпускники! Когда же мы будем жить для себя?»

Преображенский отомкнул дверь и, не раздеваясь, заглянул в большую комнату: из какого выпуска?

Человек, вскочивший с дивана, был ему незнаком.

— Доломатенко Виктор. Геолог, — улыбаясь, представился он и добавил на вопрос профессора: — Георгиевич. Но зовите меня просто Виктор.