ERIKA

Жанна увидела меня и ободрилась. Ещё бы! Видок у меня был решительный, боевой. Я предстал перед Жанной выряженный в пятнистую афганку, на ногах – мощные берцы. В правой руке – поводок с бультерьером, в левой – заточенная буковая доска. Как говорится, готов наказать хулигана! Жанна тогда ещё и не догадывалась, насколько опасен этот «хулиган» в кожане, жующий пельмени. Я подал ей знак, и новомодный хит оборвался на полуслове:

Стюардесса по име…

Кашлянув, я закончил за Преснякова:

– … по имени Жанна!

Резко установившаяся тишина оглушила. Я выразительно глянул на Жанну; она, поняв всё, вышла в подсобку. Карлос, медленно развернув корпус, поднял очки. Он всё жевал, и его чавканье резало слух. Надо же, как тщательно перемалывает корм! Наконец, проглотив пельменину, бандит прорычал:

– Опоздал, сучара! Я тебе сколько минут давал? То-то! Бабки гони!

А на пса и на мой «решительно-боевой» видок – ноль внимания! Я приподнял тогда деревяшку, чтобы он обратил внимание хоть на неё.

– Это ещё что за хрень? Валюта у нас, конечно, деревянная, но не настолько! – довольный шуткой, Карлос, вновь отвернувшись к дымящимся пельменям, бросил через плечо: – Рубасы гони, а палку эту своей шавке в дупло между булок забей!

Говорят, что лучшая оборона – это нападение. Всё верно. И я перешёл к «лучшей обороне»:

– Спрашиваешь, что это за хрень? Так я тебе отвечу, – я слышал свой голос (слегка дрожащий) как бы со стороны и не верил собственным ушам – не ожидал от себя, что способен на наглость такую. Мысль промелькнула: умирать так с музыкой! Вслух же продолжил:

– Это специальная буковая доска для разжимания челюстей данного бультерьера. Кстати, сила сжатия евошних челюстей – двадцать девять атмосфер, если ты понимаешь, о чём я. Доска острая с одного края. Это, чтобы удобнее было её псу в пасть меж зубов засовывать. Без доски, без этого рычага, разжать ему челюсти – дохлый номер. Посмотри, пожалуйста, на его зубы. Этот пёс будет работать ими, как бензопилой, пока кость не перепилит. На это ему потребуется минут десять-пятнадцать, по крайней мере, ствол дерева он за это время перегрызает. Вот я и мозгую: пригодится сегодня мне эта дощечка или нет.

Закончив тираду, слегка ошалел. «Это что? Это я сейчас Карлосу угрожал!? Похоже, я спятил!» Ладони вдруг стали влажными. Алкоголь, бурлящий по венам, не помогал. Предательская дрожь в коленях…

Карлос, по-прежнему сидя ко мне спиной, жевал очередную пельменину. Я начинал сомневаться – дошло до него то, о чём я долго так распинался? А если вдруг «не дошло» – может, оно и к лучшему! Наконец, отложив ложку, бугай медленно развернулся. Одного взгляда хватило, чтобы понять: дошло! Но все мои угрозы для Карлоса – пустой звук. А сам факт того, что какой-то сопляк смеет его величеству угрожать, разозлил бандюгана, да так, что это не злость была уже, а ярость дикая. В эту секунду я пожалел о своей глупой затее – пугать Карлоса (уж лучше надо было сразу нападать без предупреждения, раз решился). Его лицо стало пунцовым, правая рука медленно потянулась за пазуху. В гробовой тишине я услышал хриплый бас:

– А знаешь ли ты, мразь, почему меня прозвали Карлосом?

«Вот дерьмо! Кажется, он меня сейчас грохнет!» Я глянул на Дениску и обнаружил его скукожившимся, завалившим голову на бок, дрожащим, словно осиновый лист на ветру. Но я-то знал уже, что сие значит! А Карлос не знал. Он видел перед собой трусливую шавку. Он, сердешный, полагал, наверное, что собака на пару с хозяином сейчас обосрутся от страха. Впрочем, я-то, надо признать честно, недалёк был от того, чтобы в штаны наложить. Но до того лишь момента, пока не увидел Дениску-Охотника! А как увидел – взбодрился и ответил чуть нагловато:

– Слушай, Карлос, ты, наверное, считаешь историю эту про своё погоняло увлекательной, но мне она как-то по барабану. Давай договоримся: расходимся миром и никто из нас никому ничего не должен.

– Ша! Ты, сучара, по жизни мне теперь должен! – обалдевший от моей наглости Карлос, вытащил обратно из-за пазухи пустую руку, чтобы помочь ей поднять свою массивную тушу. Опёрся рукой о стол, вставая. В это мгновение Дениска молча бросился на врага. Я не держал бультерьера.

***

Когда тащил домой озверевшего, рвущегося обратно в рюмочную Дениску, прохожие оборачивались. Окровавленный, разъярённый бультерьер – зрелище не для слабонервных! На белой шерсти багряная кровь смотрится дюже эффектно! Злая акулья морда, широкая грудь его, передние лапы пса, отчасти даже спина – всё было перепачкано кровью. Крови было много. И вся эта кровь – кровь Карлоса!

С большим трудом тянул я рассвирепевшего бультерьера вдоль улицы Дзержинского к углу дома, чтобы скорее свернуть во двор. Завывая сиреной, мимо нас протарахтел серый УАЗ-буханка с красными крестиками по бокам. «Скорая помощь» оказалась на сей раз действительно скорой. Сейчас и ментовская прикатит! «Быстрей же, сматываться надо, быстрей!»