ERIKA

Приняв душ, стал собирать бультерьера в дорогу. Сложил документы: ветпаспорт, родословную РКФ, сертификаты. Приготовил нехитрые собачьи пожитки: ошейник, шлейку, намордник, два поводка. В отдельный пакет сложил пару любимых игрушек Дэника и его подстилку (чтобы, ложась на неё, чувствовал пёс себя в новом месте комфортнее). А вот буковой дощечки для разжимания челюстей не было (тогда ещё бросил в «Привете» её – не захотелось кровь отмывать, а новую смастерить – руки не дошли).

Прощались с Дениской всей семьёй. Мама охала: «Как он, бедный, доедет, да как его будут кормить?» Отец, тяжело вздыхая, угрюмо молчал. Брат гладил и гладил нашего белоснежного рыцаря. А у меня слёзы на глаза наворачивались (возможно, сказывался отходняк). Даже овчарка, не находя себе места, наматывала вокруг Дениски круги, всё принюхивалась тревожно.

Мама устроила нашему бульке шикарный прощальный ужин: пельмени со сметаной. Полная миска! Мы тоже ели пельмени. Поужинав, спохватились: даже фотки на память нет. Я вытащил купленный на днях увесистый «Polaroid 636». Нажал кнопку. С хрустом выехал из прорези толстый листочек, тут же на нём проявилось изображение. Всей семьёй любовались мы моментальной фоткой Дениски.

И вот часы пробили шесть. Напряжение возросло, но тянулись минуты, тянулись, тянулись… Мама ушла кашеварить на кухню, отец сел с газетой к окну, я в своей комнате собирал шмотки в командировку, Флора улеглась в гостиной на коврике. И только брат всё гладил и гладил Дениску. Брат и оставался до конца его настоящим хозяином, если честно. Не я.

Часы звякнули – уже полседьмого, а никто не приехал. Тут мы забеспокоились, однако: поезд ждать ведь не станет! Наконец, без пяти минут семь звонок разорвался от нетерпеливых нажатий кнопки по ту сторону двери. Явились – не запылились! Собаки, естественно подняли страшный лай. В нашу квартиру влетели, словно ужаленные, две полные дамы-собачницы. Выряженные в полосатые платья-балахоны, они вопили:

– Скореедавайтесюдабультерьера!

Ошарашенные, мы принялись лихорадочно передавать Денискины пожитки:

– Вот документы, вот подстилка, вот игрушки…

Дамы-собачницы, потные то ли от гонки, то ли из-за переживаний, подгоняли:

– Быстрееопаздываемнапоезд!

Я торопился, в то же время пытаясь их вразумить:

– Спокойствие, только спокойствие! Тише едешь – дальше уедешь.

Но дамы не слушали, всё так же наперебой орали в две глотки:

– Таксиуподъездасчётчиквключён!

Сцапав Дэника и сумки, вылетели они из квартиры. Даже погладить пса на прощание мы не успели. Мать спохватилась. Вытащив из холодильника ещё одну сумку, запричитала:

– Еду-то! Еду Денискину забыли!

Схватив пакет с «дорожным набором голодающего бультерьера» от лучшего шеф-повара нашей квартиры, я выскочил на лестничную площадку. И вовремя! Картину, увиденную мной, вполне можно было ожидать. Обе толстые дамы (теперь они молчали), дрожа телесами, вращая глазами, жались по углам. Бультерьер стоял между ними – напряжённый, мускулистый, готовый ринуться в атаку. Водя огромной башкой из стороны в сторону, Дэнька словно выбирал с кого начать. Он громко рычал.

Зная Дениску, я сразу понял, что нападать на толстух он не собирается. Так, припугнуть малость решил. Если бы хотел напасть – сделал бы это сразу и молча, либо второй вариант – стал бы играть в охотника, но опять же молча. Понимая ситуацию, я зажал Дениску с боков между ног, погладил, сунул в рот ему печенюшку. Дамы меж тем, просочившись мимо нас в открывшиеся двери лифта, нажали на кнопку «1». Двери закрылись, и я услышал приглушённые, уплывающие вниз, голоса:

– Мыждёмваснаулицеприводитесобаку!

«Вот дуры! И намордник и шлейка – уехали с ними в сумке! Это ж надо постараться – суматоху такую устроить!» Делать нечего, следующим рейсом спустились на лифте и мы. Вышли из подъезда. Произошедшее далее вспоминал я впоследствии как один из самых ужасных кошмаров, случившихся наяву в моей жизни.

Фаза 1. За нами захлопывается дверь подъезда. Сложно поверить собственным глазам: передо мной картина-сюр. Такси – белый сорок первый «Москвич», оранжевый гребешок с чёрными шашечками на крыше. А за ним (метрах в двадцати, на газоне) стоят наши дамы-собачницы и, как ни в чём не бывало, беседуют с Карлосом и Чубэном. Успеваю понять, что разговор их, естественно, об Алмазе, которого хозяин держит на поводке. «Карлос тут!» Я столбенею. Алмаз поворачивает в нашу сторону морду.

Фаза 2. Юденич Даймонд Бижу, он же Тринадцатый, он же Дениска. Пёс-охотник, пёс-боец, пёс-убийца. Одним изящным движением вывернувшись из ошейника, молча устремляется к милой компании. Я открываю рот, чтобы крикнуть, но сознаю: поздняк!

Фаза 3. Дениска врезается в Алмаза. Не самый удачный Денискин прыжок – зубы бультерьера смыкаются на передней левой лапе «немца». Матёрый Алмаз кусает обидчика в шею, грозно рыча, рвёт белую шерсть, на которой проявляются багровые пятна. Кажется, ещё немного и «немец», стряхнув назойливого вражину, порвёт его на мелкие кусочки. Но я-то знаю! И от знания этого – сердце моё уходит в пятки!