Читаем Эринии полностью

Эринии

— И все? — Женщина всплеснула руками, а затем несколько раз щелкнула пальцами. — И пациент сразу излечивается? Дай покой, может, этот твой врач выступает в программе «Прости меня»?

— Зря ты так иронизируешь, — Анджей легонько коснулся ее ладони. — Никого нельзя вылечить сразу. Сначала больной должен достичь лада с самим собой, простить тех, кто его обидел. Поэтому я иду с этим букетом на могилу…

— Да, — раздраженно фыркнула женщина. — На могилу твоего отца, чтобы простить ему за то, что пытал тебя в детстве. Я сотни раз слышала это от тебя, ты как-то особенно любил про такое рассказывать, когда напивался.

Анджей молчал. На аллейках разносился запах туи. Над увядшими цветами на помойках жужжали осы.

— Ну, так что произошло с этим ребенком? — на этот раз она произнесла намного мягче.

— Я решил показать это фото в телепрограмме «Встреча через годы». Представь себе, что через несколько дней после программы ко мне позвонил один цыган из Дзержоньова и пригласил к себе. Там его бабушка рассказала мне необычную историю. Это произошло под Львовом летом 1939 года. В городке Винники остановились цыгане. Кто-то из лагеря выкрал из какого двора полуторагодовалого малыша. Ребенок быстро привык к новому окружению. Моя собеседница узнала мальчика на фотографии.

Анджей замолчал и внимательно присматривался к окружающим могилам.

— И что случилось с этим мальчиком? — Женщина остановилась и закурила сигарету.

— Цыгане забрали ребенка с собой и воспитывали в своем лагере до тех пор, пока в Галицию не пришли немцы и не уничтожили цыган.

— Зачем цыгане его выкрали?

— Хотели научить побираться.

— Это такой стереотип. Таким детей пугали. Говорили: тебя украдут цыгане. — Она чуть поморщилась, но любопытство победило. — А что было дальше?

— Цыганка сказала мне, что в последний момент перед расстрелом лагеря они продали ребенка одной бездетной крестьянской семье из-под Мостков. Крестьянин и его жена воспитали мальчика, дали ему свою фамилию, после войны переехали с ним во Вроцлав и не скрывали от него правды. Фамилия этого мужчины Станишевский…

— Такая же, как и у тебя. — Женщина вздрогнула.

— Это я был тем маленьким мальчиком на фотографии. С начала мои приемные родители звали меня «цыганским байстрем», — тихо сказал мужчина. — Я убегал из дома, рано начал пить…

— Нет, не могу поверить! — воскликнула она восторженно. — Ведь по этому можно снять суперфильм!

— Дарю тебе тему. Сделай из этого классный фильм! Вспомни времена, когда ты подавала надежды как режиссер! Этим я прошу у тебя прощения…

— А у своего названного отца тоже хочешь извиниться за то, что ненавидел его?

— Слушай дальше. — Анджей искал взглядом какую-то могилу. — Ко мне пришел сын вроцлавского фотографа, который размножал мое фото в огромном количестве. Мы разыскали необычный заказ в старых документах фирмы. Знаешь, кто заказал эти фотографии?

— Нет. — Она напряженно вглядывалась в него.

— Тот, кто здесь лежит. — Анджей показал на могилу. — Несколько номеров «Львовского курьера» позволили мне узнать о пропавшем внуке, сумасшествии матери и дедушке, который, видимо, до конца жизни страдал от угрызений совести.

На могильной плите виднелись слова: «Quid est enit novi hominem mori, cuius tota vita nihil aliud, quam ad mortem iter est». Ниже была надпись:

Вечная памятьЕдвард Попельский• 4 IX 1886 Борислав — † 24 III 1973 Вроцлав

Мужчина положил цветы на могилу, а потом обнял крест.

— Пусть Эринии станут твоими Эвменидами, дедушка!

Роман закончен во Вроцлаве

в ночь с 31 июля на 1 августа 2009 года

в 01:17

ПодякиБлагодарности

Мои самые искренние слова благодарности (omissis titulis[93]):

— Ежи Кавецкому — за медицинские консультации;

— Збигневу Коверчику, Пшемыславу Щуреку и Марцину Вронскому — за вдумчивое редактирование текста перед сдачей в издательство;

— Лешеку Душинскому и Госцивиіту Малиновскому — за меткие замечания и наблюдения.