Эркюль Пуаро

– Не знаю. – Норма судорожно вздохнула. – Идти мне некуда. Я не могу... И лучше бы... нет, конечно, лучше бы... сразу со всем кончить... только...

– Только второй раз вы не сможете, верно? И будет очень глупо, моя милая, если вы все-таки попытаетесь, уж поверьте мне. Так, значит, идти вам некуда, довериться некому. Ну а деньги у вас есть?

– Да. У меня есть счет в банке, и отец каждый квартал вносит на него какую-то сумму... но, не знаю... Быть может, они уже меня ищут. А я не хочу, чтобы меня нашли.

– Это нетрудно устроить. Тут я вам могу помочь. Название очень пышное – Кенвей-Корт, хотя заведение довольно скромное. Своего рода санаторий для выздоравливающих, где людям обеспечивают полный покой. Там нет ни врачей, ни кушеток, и, ручаюсь вам, под замком там никого не держат. Уйти можете в любую минуту. Можете завтракать в постели, а то и оставаться в постели весь день, если захотите. Отдохните как следует, а я как-нибудь заеду к вам, и мы вместе кое в чем разберемся. Ну, как, подходит? Вы согласны?

Норма посмотрела на него. Пристально, без всякого выражения. Потом кивнула.

II

Ближе к ночи доктор Стиллингфлит позвонил по телефону.

– Операция «Похищение» увенчалась полным успехом, – сказал он. – Она в Кенвей-Корте. Отправилась покорно, как агнец на заклание. Пока могу сообщить вам довольно мало. Девочка накачана наркотиками. Насколько могу судить, она принимала и «пурпурные сердечки», и «бомбы грез», и, возможно, ЛСД. Причем балуется уже порядочное время. Начисто отрицает что-либо подобное, но я не стал бы особенно доверять ее отрицаниям... (Некоторое время он слушал.) Меня не спрашивайте! Необходима предельная осторожность. Чуть что – она сразу пугается... Да, чего-то она очень боится или изображает, будто боится... Пока еще не знаю. Не могу сказать. Не забывайте, с теми, кто принимает наркотики, ни в чем нельзя быть уверенным. И полагаться на их слова тоже нельзя. Пока мы ничего не испортили, и я не хочу ее вспугнуть... Детская закомплексованность на образ отца. По-моему, не очень любила мать, которая, судя по всему, была тяжелой женщиной – тип добродетельной страдалицы. Мне кажется, отец был легкомысленной натурой и не выдержал тяжести брачных уз. Имя Луиза вам ничего не говорит?.. Ее оно как будто пугает. Думаю, ее первая ненависть. Отняла папу, когда девочке было пять. Дети в этом возрасте мало что понимают, но затаивают неприязнь к тем, кто, по их убеждению, причинил им боль. Отца она с тех пор до самого последнего времени не видела ни разу. По-моему, она лелеяла сентиментальную мечту, как станет лучшим другом папы, зеницей его ока. И, видимо, горько разочаровалась. Отец вернулся, но с новой женой – молодой и привлекательной. Кстати, ее имя не Луиза?.. Да нет же, я просто поинтересовался. Я ведь предлагаю вам всего лишь очень приблизительный портрет, так сказать, общую картину.

Голос на другом конце провода резко перебил:

– Что вы сказали? Повторите, пожалуйста!

– Я сказал, что предлагаю вам очень приблизительный портрет...

Наступило молчание, которое нарушил доктор Стиллингфлит:

– Да, кстати, вас может заинтересовать один небольшой факт. Девочка предприняла довольно неуклюжую попытку покончить с собой. Вас это удивляет?.. Ах, не удивляет!.. Она бросилась на мостовую под «Ягуар», который заметно нарушал скорость... Я еле успел ее оттащить... Да, по-моему, попытка была внезапной, но серьезной... Она не отрицала. Классическая фраза: «Лучше бы все сразу кончить».

Он выслушал торопливые вопросы, потом ответил: