Эркюль Пуаро

– Совершенно никаких... хотя действительно – у доктора Лорда в то утро было такое странное выражение лица, да и гонял он меня туда-сюда за разными вещами – в которых вовсе и не нуждался! Но свидетельство о смерти все же подписал.

– У него были основания... – начал было Пуаро, но она не дала ему договорить.

– Конечно. Но он правильно поступил. Кому это нужно? Задевать чувства семьи? И ведь если врач ошибется и его подозрения не подтвердятся, с карьерой считай покончено. Кто станет его после этого приглашать? Доктор должен держать ухо востро и действовать наверняка!

– Есть предположение, что миссис Велман совершила самоубийство.

– Это она-то? При том, что не могла даже пошевелиться? Ну разве что капельку приподнимать руку.

– А никто не мог ей помочь?

– А... понимаю, о чем вы: мисс Карлайл, мистер Велман или, быть может, Мэри Джеррард?

– А почему бы нет?

Сестра О'Брайен энергично покачала головой.

– Они бы не осмелились – никто из них!

– Возможно, вы и правы, – согласился Пуаро и тут же спросил: – Когда сестра Хопкинс хватилась трубочки с морфином?

– В то самое утро. «Уверена, что взяла ее с собой», – сказала она. Ну то есть, даже не сомневалась, что положила трубочку в саквояж, но, знаете, как это бывает, когда вас что-то смущает; и в конце концов она уговорила себя, что оставила морфин дома.

– И даже после этого вы ничего не заподозрили? – пробормотал Пуаро.

– Абсолютно ничего! Мне и в голову не приходило, что здесь что-то не так! Ведь даже и сейчас ничего не доказано. Одни только подозрения.

– А то, что трубочка исчезла, не насторожило вас с сестрой Хопкинс?

– Ну почему же... Помню, я подумала недоброе, когда мы сидели с ней в кафе «Голубая синица». Да и она была как на иголках. Я поняла, что она догадалась, о чем я думаю. «А может, я положила эту трубочку на край каминной доски и она скатилась в корзину для мусора?» – спросила она тогда. «Да, на самом деле, видимо, так оно и было», – ответила я ей. И ни она, ни я ни слова о том, что было у нас на уме, и о том, что мы обе перепугались.

– А что вы думаете теперь?

Сестра О'Брайен сказала:

– Если в теле миссис Велман обнаружат морфин, тогда отпадут последние сомнения в том, кто его взял и зачем... Хотя лично я ни за что не поверю, что мисс Карлайл спровадила старую леди на тот свет, пока не докажут, что морфин действительно есть.

– А в том, что Элинор Карлайл убила Мэри Джеррард, вы не сомневаетесь?

– По-моему, тут не о чем и говорить! У кого еще был резон избавиться от Мэри?

– Вот именно! – заметил Пуаро.

Сестра О'Брайен продолжала вспоминать, и речь ее походила на театральный монолог:

– Кто как не я сама присутствовала там в тот вечер, когда старая леди пыталась говорить и мисс Элинор обещала сделать все как надо и согласно ее воле? Кто как не я сама видела ее лицо, когда она смотрела вслед Мэри, сбегавшей по лестнице? Черная ненависть была написана на ее лице! В ту минуту она явно готова была убить ее.

– Ну а зачем Элинор Карлайл понадобилось убивать миссис Велман? – спросил Пуаро. – Если предположить, что это тоже сделала она.

– Зачем? Конечно, из-за денег! Двести тысяч фунтов, не меньше. Вот сколько она получила – из-за этого и совершила убийство... если она на самом деле его совершила. Молодая леди очень смелая и ловкая, ничего не боится и ума ей не занимать!

– А как вы думаете, если бы миссис Велман сделала завещание, кому бы она оставила все свое состояние?

– Ах, не мне об этом говорить, – сказала сестра О'Брайен, однако ясно было, что ей страшно хочется поделиться своими соображениями. И она не утерпела: – Сдается мне, что все до последнего пенни старая леди оставила бы Мэри Джеррард.

– Но почему? – изумился Пуаро.

Этот простейший вопрос, казалось, поверг сестру О'Брайен в полное замешательство.

– Почему? Вы спрашиваете: почему? Ну так я вам отвечу: потому!

– Кое-кто считает, – тихо произнес Пуаро, – что Мэри Джеррард так ловко вела игру, что втерлась в доверие к старой леди и заставила ее позабыть кровные узы и родственные чувства.

– Что ж, можно сказать и так, – согласилась сестра О'Брайен.

– А была ли Мэри Джеррард ловкой и хитрой девушкой?

Сестра О'Брайен говорила медленно, как бы раздумывая:

– Нет, не думаю... Она никогда не хитрила, не изворачивалась. Она была не из таковских. Но бывает, что люди не вольны в своих поступках, по причинам, о которых порой никто не догадывается...

– Я вижу, вы женщина рассудительная, сестра О'Брайен, – польстил ей Эркюль Пуаро.

– Я не охотница болтать о том, что меня не касается, – отозвалась она.

Но Пуаро, не сводя с нее пытливого взгляда, продолжал:

– Вы вместе с сестрой Хопкинс обсудили и решили, что некоторые обстоятельства не стоит извлекать на свет божий.

– Что вы имеете в виду? – встрепенулась сестра О'Брайен.

– Я говорю не о том, что имеет отношение к преступлению, а совсем о других вещах.