Эркюль пуаро (сборник) (СИ)

– Ага! – сказал доктор МакЭндрю. – Вот мы и перешли к официальным вопросам. Не меньше сорока восьми часов и не больше семидесяти двух. Его нашли шестого утром. Но, как выяснилось, можно было установить более точное время. В кармане халата покойного было найдено письмо, написанное третьего и отправленное из Уимблдона в тот же день после обеда. Судя по штемпелю, оно пришло в девять двадцать вечера. Это позволяет предположить, что смерть наступила третьего после девяти двадцати. Это подтверждает состояние его желудка и степень разложения трупа. Старик ел за два часа до смерти. Я проводил вскрытие шестого утром. По моему заключению смерть произошла за двое с половиною суток до этого, что-нибудь около десяти часов вечера.

– Похоже, все состыкуется. Скажите, когда его последний раз видели живым?

– В тот же вечер третьего, это был четверг, на Кингз-роуд, – он обедал в ресторане «Гэллант Эндевор» в семь тридцать. Кажется, он всегда там обедал по четвергам.

– У него были другие родственники? Или только этот племянник?

– Еще был брат-близнец. Их жизнь сложилась довольно странно. Они не встречались много лет. Видите ли, в юности Генри был артистом, правда, весьма бездарным. Второй брат, Энтони Гаскойн, тоже был артистом, но, женившись на богатой женщине, покончил с актерской карьерой. Братья по этому поводу поругались и, насколько я понимаю, больше не виделись. Но самое странное, что умерли они в один день. Энтони Гаскойн оставил этот бренный мир тоже третьего числа, в три часа дня. Я и раньше слышал историю о близнецах, в один день покинувших наш грешный мир, находясь при этом в совершенно разных местах. Возможно, что все это, конечно, просто совпадение, но таковы факты.

– А жена брата жива?

– Нет, она умерла несколько лет тому назад.

– Где жил Энтони Гаскойн?

– У него был дом на Кингстон-Хилл. По словам доктора Лорримера, он жил затворником.

Эркюль Пуаро задумчиво кивнул.

Шотландец бросил на него пытливый взгляд.

– О чем вы подумали, мосье Пуаро? – грубовато спросил он. – Я ответил на ваши вопросы. Это был мой долг, поскольку вы предъявили удостоверение. Но ведь, в сущности, я нахожусь в полнейшем неведении...

Пуаро медленно проговорил:

– Вы думаете, что это смерть в результате несчастного случая. Мое мнение не менее тривиально – его просто столкнули с лестницы.

Доктор МакЭндрю озадаченно взглянул на Пуаро.

– Другими словами – убийство! У вас есть какие-нибудь основания так думать?

– Нет, – ответил Пуаро, – только подозрения.

– Но должно же быть что-нибудь... – настаивал его собеседник.

Пуаро ничего не ответил.

МакЭндрю продолжил:

– Если вы подозреваете племянника, мистера Лорримера, то учтите: вы идете по ложному следу. Лорример играл в бридж в Уимблдоне с восьми тридцати до двенадцати ночи. Это выяснилось во время дознания.

Пуаро пробормотал:

– И конечно, было тщательно проверено. Я знаю: полиция здесь работает весьма оперативно.

– Может быть, у вас есть что-нибудь против него?

– До разговора с вами я вообще не знал о его существовании.

– Значит, вы подозреваете кого-нибудь еще?

– Да нет. Дело не в этом. В основе человеческого поведения лежат привычки. Это очень важно. А некоторые поступки мосье Гаскойна абсолютно противоречат его привычкам. Похоже, здесь что-то не так.

– Я не совсем понимаю.

– Если соуса многовато, значит, рыба с душком, – пробормотал Пуаро.

– Прошу прощения?

Пуаро улыбнулся.

– Еще немного, и вы захотите отправить меня в сумасшедший дом, Monsieur le Docteur. Нет, с головой у меня все в порядке. Просто я привык действовать методически, находя таким образом объяснение тому или иному факту. И если какой-то факт нарушает единую схему, это страшно меня удручает. Прошу простить меня за причиненное беспокойство.

Пуаро встал, доктор тоже поднялся.

– Видите ли, – произнес МакЭндрю, – сказать по правде, я не нахожу ничего подозрительного в смерти мистера Гаскойна. Я считаю, что он упал, вы – что его столкнули. Но где доказательства?

Пуаро вздохнул.

– Да, кто-то все это сумел ловко проделать.

– Так вы в самом деле думаете, что...

Маленький бельгиец развел руками.

– Я человек дотошный, и у меня есть идейка, но, к сожалению, ничего в ее подтверждение. Кстати, доктор, у Генри Гаскойна были вставные зубы?

– Нет, его зубы были в прекрасном состоянии. Большая редкость в его возрасте.

– Он за ними следил? Они были белые, он всегда их чистил?

– Наверняка. Ведь с возрастом зубы слегка желтеют, а у него – отнюдь.

– И ничем не были окрашены?

– Нет. Не думаю, чтобы он курил, если вы это имеете в виду.

– Да нет. Я имел в виду совсем другое. Есть у меня некоторые соображения, хотя, возможно, я и на ложном пути. Всего хорошего, доктор МакЭндрю, извините, что отнял у вас много времени.

Он пожал доктору руку и удалился.

– А теперь, – проговорил Пуаро, выйдя на улицу, – проверим эту версию.

III

В ресторане «Гэллант Эндевор» Пуаро уселся за тот же самый столик, за которым они когда-то обедали с Боннингтоном. Но обслуживала его не Молли. Молли, сообщила ему официантка, уехала в отпуск.