Эрлин из Красного Дома. Книга 1

И все же, она чувствует, как что-то меняется. Сначала едва заметно, потом все сильнее. Пусть внутренняя тревога уходит, но зато растет давление Леса. Хёнрир спешно достраивает и укрепляет щиты.

Значит, сегодня они должны доказать всем, что могут быть вместе? Чтобы все убедились. Утром придут проверять?

Хёнрир поворачивается к ней.

Хватит?

Потом и вовсе поднимается на ноги. Целует в губы.

Еще бы Бьярни уложить спать…

Можно позвать нянек… Но отчего-то кажется, Хёнрир не отдаст сейчас, ему самому надо еще немного времени — собраться, настроить защиту, и подержать ребенка на руках — хороший повод. Нужно подготовиться.

— Сейчас я его укачаю, — говорит Хёнрир тихо. — Отдохни.

И так хочется послушаться его и… спать. Неуместно, наверное, желание, но после нескольких таких напряженных, нервных дней — Эрлин никак не может выспаться. И сейчас, когда Хёнрир качает Бьярни на руках, тихо мурлыкая колыбельную, когда кажется, что все обязательно будет хорошо, хочется самой забраться на кровать, свернуться калачиком и уснуть. И никому больше ничего не доказывать.

У Хёнрира такой приятный, низкий, успокаивающий голос… убаюкивающий.

— Спишь? — он целует её в нос.

Эрлин вздрагивает, открывая глаза.

Хёнрир лежит рядом, на боку, уже успев снять сапоги, обнимая её.

— Бьярни уснул? — спрашивает она.

— Да. Устала?

Эрлин тянется к нему, пододвигается ближе, уткнувшись носом ему в грудь, прижимаясь, обнимая его ногами и руками.

— Устала, — соглашается она, — но с тобой очень хорошо.

Он целует её, долго, нежно, поглаживая спину. Потом стягивает с нее платье. Она — рубашку с него…

И так хочется ни о чем больше не думать, закрыть глаза… Хочется обнимать его, чувствовать его прикосновения, его поцелуи, хочется чтобы он… всего его чувствовать. Вот только расслабиться нельзя. Лес стоит между ними и о нем нужно постоянно помнить. Не пропускать.

Отчетливо понимает, как Хёнрир касается её сознания сигнальной нитью.

‍

— Давай, — говорит тихо, — ты тоже. Если что-то не так — сразу дашь знать.

Нужно сделать усилие, собраться…

Это почти больно… не от прикосновения, а от понимания того, что они не могут быть вместе просто так. Что каждый раз — это словно маленькая битва, нужно готовиться, выстраивать оборону. Нужно постоянно быть начеку.

И все же, отпустить его Эрлин уже не может. Пусть так. Возможно, со временем, они придумают что-нибудь… возможно, она привыкнет…

Сердце сбивается с мерного ритма, колотится быстрее. Хёнрир обнимает её, Эрлин чуть выгибается, с наслаждением, в его руках, прижимаясь теснее. Он ей нужен… и это так хорошо… чувствовать его всем телом. Когда он переворачивает её на спину, осторожно разводя её ноги коленом, когда вжимается в нее… сначала медленно, глубоко, так, что Эрлин успевает закусить губу… потом…

Потом детский плач. Такой требовательный.

Хёнрир фыркает, утыкается носом Эрлин в шею. Ему смешно.

— Сейчас, — говорит, чуть трется колючим подбородком о её плечо. — Я возьму его. Лежи.

Вылезает из кровати.

Это немного обидно, несправедливо… и немного смешно. Но больше всего, Эрлин понимает так отчетливо — это удивительно, нереально хорошо, потому, что не может быть другого человека, которому она так же смогла бы доверять, который бы стал для нее ближе…

Хёнрир берет Бьярни на руки…

* * *

Эрлин просыпается от того, что её обнимают чуть крепче.

Вздрагивает.

Что-то еще… шаги за дверью…

— Лежи спокойно, — говорит Хёнрир на ухо. — Не двигайся.

Она спит у него на груди, прижимаясь к нему всем телом… голая…

Он обнимает её одной рукой, второй — Бьярни, который тоже спит на нем, устроившись головой у Хёнрира на плече, пяткой толкая Эрлин во сне, причмокивая… спит… Бьярни всю ночь не хотел спать.

Сначала Хёнрир пытался укачать его, но выходило плохо. Может быть голодный? Хотя Эрлин кормила его совсем недавно. Тогда, ночью, поменяли пеленки, потом Хёнрир принес его в кровать, Эрлин покормила еще немного, и Бьярни уснул. Правда, когда попытались переложить его в колыбельку — проснулся снова. Животик болит? Хёнрир потаскал на руках… бестолку. Тогда он вернулся в кровать, положил Бьярни животиком себе на грудь, на плечо, вот так, чуть покачивая из стороны в сторону… Эрлин уснула первая, прижавшись щекой Хёнриру к плечу. Потом он разбудил её… вернее даже не будил, просто аккуратно положил Бьярни в кровать, посередине, между ними. Эрлин проснулась. «Пойдем?» — позвал Хёнрир тихо. Раз кровать занята, то на теплые шкуры у камина. В этот раз они успели. Вот только буквально успели и все, Бьярни проснулся снова, Хёнрир взял его на руки… удивительно, сколько у него терпения, даже Эрлин так не могла… Колыбельная эта… «Что за песня? Мама пела тебе?» «Мне? — Хёнрир удивляется, словно такое и подумать нельзя. — Нет, Айлин пела Свельгу… и Хель тоже. Мне всегда нравилось слушать». Ему самому никто ничего не пел. Стоит ли петь колыбельные твари? Нет, об этом Хёнрир не говорил, конечно, но теперь Эрлин знала достаточно.

Бьярни спит у него на груди, пригревшись… плечи у Хёнрира широкие, удобно спать. Сам-то он спал этой ночью?

Шаги.

И без всякого предупреждения открывается дверь.