Эрлин из Красного Дома. Книга 1

Хочется спросить, что будет с ней самой, но Эрлин не решается.

До Торенхолла, в лучшем случае, они доберутся завтра к вечеру.

И, если выбирать с кем ехать, то…

Свельг подает ей руку. Неуверенная, смущенная улыбка на его лице. Когда он наклоняется — огненные кудри падают ему на лоб, закрывая глаза. Он помогает Эрлин забраться в седло — выходит чуть неуклюже.

— Как ты? — спрашивает тихо.

— Хорошо, — говорит она. С ней все в порядке, синяки не в счет. — Но… мой сын… Аред чуть не убил его.

Эрлин хочет сказать «наш сын», но отчего-то не выходит. И Свельг не поправляет её. Он не знает? Эрлин кажется, уже все знают о том, что они совершили.

— Теперь Аред мертв, — говорит Свельг. — Он давно заслуживал смерти.

— Черная кровь, — говорит Эрлин и невольно вздрагивает, вспоминая все это. — Он уже был мертв, Лес забрал его.

Так хочется рассказать ему все, поделиться.

— Все хорошо, Эрлин. Все уже закончилось.

«Поплачь, Эрлин», словно слышится ей, только голос чужой. Она даже кладет голову Свельгу на плечо, так хочется обнять его, прижаться, выплакать, наконец, весь этот ужас, который держала в себе. Кто еще может понять и пожалеть её? У нее больше никого нет.

Но Свельг обнимает за талию, чуть поглаживая пальцами, и в его объятьях нет сил говорить о своих бедах.

— Ну что ты, Эрлин, — говорит Свельг, дотрагиваясь губами до её волос. — Не плачь. Ну что ты… Все уже хорошо.

И что-то сжимается внутри. Она должна быть сильной? «Терпи и будь сильной», да? Сколько раз она слышала это. И слезы, уже готовые сорваться, высыхают. Эрлин поджимает губы, берет себя в руки. Не плакать…

О сыне она тоже не может говорить, слишком больно. О себе — проще.

— Что теперь будет с нами? — спрашивает она.

Чувствует, как Свельг напрягается. Он тоже не знает.

— Твой муж теперь мертв, — говорит ей. — Тебя могут вернуть отцу. Но раз Хёнрир забрал тебя с собой, то, может быть, он отдаст тебя мне. Мы сможем быть вместе.

«Отдаст тебя мне», — это неожиданно задевает. Но разве не этого Эрлин хочет?

— Меня казнят за измену мужу, — говорит она. — Я заслужила это.

— Нет, ну что ты! — Свельг обнимает, прижимая её к себе. — Эрлин, не говори так! Все будет хорошо. Хёнрир не позволит им этого сделать.

Хёнрир… Его самого казнят за убийство. Как бы силен он не был, но у любой силы есть предел. Решение Совета выше воли лорда Синего Дома.

— Эрлин, я люблю тебя, — говорит Свельг, обнимая её.

— Я не вернусь домой, — говорит она.

Ей так хочется услышать, что теперь Свельг женится на ней сам, что больше никому не отдаст. Даже если это неправда и Совет осудит её. Просто услышать. Так хочется верить, что у них есть будущее. Тем более теперь, когда родился ребенок! Его сын!

Но Свельг не может на ней жениться.

— Я тоже тебя люблю, — говорит она.

Ветер в лицо. Холодный весенний ветер, что пробирает до костей. Она ежится.

— Замерзла? — говорит Свельг. Укрывает её своим плащом, закутывает, обнимает. — Иди ко мне.

Его пальцы под плащом так задумчиво, словно невзначай, поглаживают её бедро.

Это приятно даже… но думает Эрлин все о чем-то не о том.

Она смотрит на Хёнрира, который едет чуть впереди. Как он держит её ребенка — бережно и уверенно вместе с тем, укрыв от ветра… как неизменно сосредоточенно его лицо, словно он где-то не здесь.

Свельг говорит, его брат не знает ни жалости, ни сострадания, не пьет вина и не смотрит на женщин. Говорит, он вообще не человек.

И то испытание на арене, которое Свельг никак не решится пройти, которое под силу не каждому воину… брат Эрлин едва не погиб, пытаясь доказать, что он мужчина и что достоин, ему удалось лишь со второго раза, в первом бою тварь чуть не убила его… Нет, Эрлин не может винить Свельга, что он не готов пока… Но Свельг говорит, Хёнрир убивает их с завязанными глазами. Не на публику, в подвале. Просто так. Свельг говорит, самого Хёнрира вообще невозможно убить, его тело восстанавливается сразу, любые раны. Он не чувствует боли…

«Эрлин, поплачь. Ничего страшного… ты поплачь, и тебе станет легче».

Неправда. Человек, который сам не чувствует боли, не может понять чужой.

* * *

Впервые Эрлин увидела Хёнрира одиннадцать лет назад, когда он приезжал к ним в Олгер обсудить дела. Нет, возможно, она видела его и раньше, но раньше не отложилось в памяти, лишь мельком, издалека.

Эрлин была еще совсем девочка, ей едва исполнилось десять, она играла в куклы и слушала нянькины сказки о далеких королевствах. А Хёнрир уже тогда — лорд и глава Дома. Он хотел получить право командовать армией в очередном походе на Йорлинг и место главы Совета — все то, что и так должно было перейти к нему по праву, после смерти отца. Синий Дом — старший из Домов Леса. И пусть формально лорд Синего Дома лишь первый среди равных, но реально, уже несколько сотен лет — почти король.

Хёнриру было шестнадцать. И сиятельные лорды не хотели видеть мальчишку на троне. Они хотели видеть на троне себя. её отец, лорд Кенриль, точно хотел… но не вышло, Хёнрир не позволил им.