Эрлин из Красного Дома. Книга 1

— Возьми его, — говорит Хёнрир Свельгу. — Нужно быстро подхватить потоки и подпитать своей силой. Сейчас он чуть-чуть восстановится, и я замкну все на него, будет проще. Возьми.

Свельг заглядывает, берет неуверенно, словно это не ребенок, а лесная тварь, готовая сожрать его… Осторожно, но как-то…

— Он хоть еще жив? — интересуется, едва ли не усмешка в голосе. И Эрлин кажется, еще немного, и что-то сорвется в ней, она… не позволит.

— Да, — говорит Хёнрир, холодно, без всяких эмоций.

Эрлин без эмоций не может. Да, она видит, как тяжело, почти неестественно дышит её ребенок, с хрипом, глухим бульканьем, это так страшно… едва не задыхаясь. Он почти синий, у него выпуклый бордовый шрам через все личико… а с правой рукой… там совсем плохо… словно неживая уже.

Свельг берет неуклюже, в его руках ребенок дергается, ворочается, хватая ртом воздух. Так, что сердце сжимается и хочется отобрать.

— Можно я? — спрашивает Эрлин. — Я могу тоже.

— Подождите, леди Эрлин, — говорит Хёнрир. — Вам нужно поужинать и хорошенько выспаться сегодня, иначе завтра не встанете в дорогу.

— А мне ужинать не надо? — удивляется Свельг?

Хёнрир поворачивается к нему и смотрит в упор, так, что даже Эрлин хочется провалиться сквозь землю.

— Это твой сын, мать твою, — говорит он. — Ты хоть понимаешь это?

Свельг чуть пригибается под его взглядом, инстинктивно. Он и так почти на голову меньше Хёнрира, и сейчас, рядом с братом выглядит совсем ребенком, хотя разница-то всего пять лет.

— Если это мой сын, то разве не мне решать? — спрашивает он. — Я не вижу смысла тянуть его и тратить силы, сейчас он жив только потому, что ты привязал его к себе. Но если ты отпустишь, он не продержится и часа. Сколько еще держать? Он не выживет. А если выживет, ты уверен, что потом сможешь отпустить полностью? Твоя сеть прорастет в него, и что потом? Он станет твоей личной послушной тварью? Но даже если сможешь отпустить, то, в лучшем случае, он останется калекой, у него от правой руки и так, считай, ничего не осталось. Зачем?

Хёнрир молча и даже почти равнодушно забирает ребенка у Свельга из рук.

— Ты ничего не решаешь, — говорит он. — И еще, хочу предупредить, Свельг. Как твой лорд, я должен наказать тебя, ты нарушил закон. Ты отправишься в Черную Башню Альвенрона, и останешься там до тех пор, пока не будешь готов стать мужчиной.

Лицо Свельга вытягивается и белеет на глазах.

— Ты не можешь так поступить со мной! Ты не можешь заставить меня выйти на арену!

— Не могу, — соглашается Хёнрир. — Но если не хочешь, думаю, твоя смерть так же устроит Совет. Я не вижу смысла тратить силы и дальше возиться с тобой. Один, без поддержки, ты никто, Золотой Змей. Можешь идти отдыхать.

Свельг поджимает губы, сжимает пальцы. Эрлит видит, как буря кипит в нем, но ему действительно нечего сказать, он обязан подчиняться. Он ничего не может с этим поделать. Но если бы он вышел на арену и доказал свое право…

— Идем, Эрлин! — зовет Свельг.

Эрлин качает головой.

Она не уйдет, пока её не прогонят силой, еще так многое нужно понять. её ребенок у Хёнрира на руках затихает, начинает дышать ровнее, и даже тихонько причмокивает во сне.

— А его не нужно покормить? — спрашивает Эрлин осторожно. — Он ведь ничего не ел с самого утра.

Чувствует себя наивной курицей.

А Хёнрир вдруг улыбается. Нет, на самом деле, это сложно назвать улыбкой, лишь чуть вздрагивают уголки губ, но так отчетливо теплеют его глаза.

— Пока не нужно, — говорит он. — Сейчас достаточно Силы, но завтра к утру, думаю, понадобится и ваша помощь, леди Эрлин. Я принесу его, чтобы вы покормили.

Хорошо…

Эрлин немного страшно, но она все равно подходит ближе, совсем близко, даже чуть-чуть привстает на цыпочки, и Хёнрир сам опускает руки, поворачивая ребенка к ней, чтобы было легче видеть. Снова попросить взять на руки Эрлин не решается, только, быстро глянув на Хёнрира: «можно?» осторожно гладит ребенка по лбу, по щечке, кончиками пальцев. Ей так важно почувствовать, что он еще жив.

— Как вы назовете его, леди Эрлин?

Она не знает. С самого начала была уверена, что её сын, как и она сама, обречен.

— Придумайте ему имя, — говорит Хёнрир. — Это поможет зацепиться, хоть как-то. Чем больше будет его держать здесь, тем лучше.

— Да, я подумаю, — говорит она.

Поднимает голову, заглядывая ему в глаза. Немного страшно… Глаза у Хёнрира темно-серые, почти черные, и длинные черные ресницы… уже заметные синеватые круги под глазами. На самом деле, если бы столько Силы, сколько Хёнрир уже отдал её сыну, вытянуть из нее самой, Эрлин бы умерла, это выжало бы её досуха.

— Он останется без руки, да? — тихо спрашивает она. Ей важно знать.

Хёнрир едва заметно вздыхает.