Эрминиды (СИ)

— Плохо дело, — быстро сказал вампир. — Сейчас ей ещё хуже станет. Держи, запоминай. Вот это, — он протянул Северину мешочек с каким-то мелко порезанным сухим растением, — заваришь в чашке воды. Вот в этой. Четыре минуты, потом дашь ей. Она горячее пить не будет, поэтому кинешь туда три кубика льда: вот из ведра. Ещё через десять минут начнёт отпускать. Эффект длится около часа. Возможно, чуть меньше. Использовать можно не чаще, чем раз в шесть часов. Поэтому через пятьдесят минут приготовишь горячую ванну: сорок два градуса, не больше, не меньше. Выльешь туда вот этот пузырёк, зелёный. Не больше двух раз за ночь. Это тоже на какое-то время поможет. А потом… действуй по обстановке, — сжав человеку плечо на прощанье, Влад уже сбегал вниз пор лестнице. — В случае чего, клан тебя не забудет, — и добавил уже себе под нос: — А выдать её замуж было неплохой идеей.

Когда Мелисента, бледная как смерть, вошла обратно в комнату, муж уже протягивал ей чашку с отваром. Она медленно выпила всё до капли, делая маленькие глотки и слегка морщась, а потом сдавила виски руками и упала к нему на плечо, напряжённая как струна. Северин запустил пальцы в копну разметавшихся золотистых локонов, гладил голову, шею и плечи, пока жена не начала расслабляться в его руках. Девушка глубоко вздохнула и села на кровать. Краска уже начала возвращаться к её лицу, глаза приобрели более осмысленное выражение. Посмотрев на опустившегося на ковёр рядом с ней мужчину, она грустно улыбнулась и погладила его по щеке.

— Не переживай так. Вон уже, все губы искусал. Со мной всё будет хорошо. Часов через двенадцать я смогу нормально реагировать на окружающее. А ещё через семь-десять, и вовсе всё пройдёт.

Застонав, маг спрятал лицо в её колени. Теперь уже она гладила Северину волосы, а он только судорожно сжимал кулаки.

— Может быть, я смог бы взять на себя твою…

— Не думай даже, — быстро сказала девушка. — Ты умер бы от болевого шока. Женщины вообще лучше переносят такие вещи. А Фениксы особенно. Но сегодня даже я на пределе своих возможностей.

Он поднял голову, и, увидев выражение лица мужа, Мелисента пожалела о своих последних словах.

— Бывало и хуже, — поправилась она. — И вообще, я привыкла.

— Что может быть хуже? — хрипло спросил Эрлинг.

— Например, однажды меня сожгли на костре… Дрова были очень сухие, так что не давали дыма и задохнуться раньше времени не пришлось. Вот тогда было действительно плохо… Северин, что с тобой?

Издав что-то среднее между стоном и рычанием, он снова спрятал лицо.

— Родная моя, любимая… нежная моя девочка, я никому не позволю и пальцем до тебя дотронуться. Я не могу видеть даже печали на твоём лице, и мне легче умереть, чем наблюдать, как ты страдаешь.

— Просто будь осторожнее, — ласково сказала она, — и не пугай меня, как сегодня. И всё будет хорошо. Умирать мне уже приходилось, а влюбляться — ещё нет.

Мелисента продолжала гладить мужа по голове и тихо начала рассказывать, чтобы отвлечь от самобичевания:

— Семь миров двух наших антитентур были созданы двумя существами. Один из них организовал пространство и время. Второй взялся заселить разумными существами. Те, кто у него получился, оказались чрезмерно разумны. Рациональны. Не подвержены сильным душевным порывам. Холодны.

— Фэйри? — догадался Северин.

Рассказчица кивнула.

— В противовес им другой Создатель подарил миру драконов: воплощённый жар страстей. Война богов была долгой и разрушительной. И привела к тому, что семь миров оказались поделены между создателями на две антитентуры. Фейри остались костенеть в своём вечном отлаженном мирке, а драконы медленно скатывались до уровня бездумных элементалей. К тому времени кроме первородных рас, в семь миров проникли люди… откуда они взялись, мне не известно. Есть версия, что отчаявшийся создатель создал нас по своему образу и подобию. А, может быть, всего лишь небрежной рукой смешал страсть и разум, возвышенное и низменное, вечное и мимолётное. Что мне известно точно — он создал меня немного осмысленнее, чем других. Заключил в мою душу крупинку, искру, которая должна была придавать событиям смысл. Катализатор, из-за которого разгорались войны. Но и заключались союзы. Так или иначе, но мир и населявшие его существа менялись. Считается, что я должна была этим управлять. Но у меня никогда не получалось.

— А ты… пыталась?

— Не очень усердно, надо признать, — Мелисента тяжело вздохнула. — Мне быстро надоело. Моим предназначением было придавать смысл жизням тысячам тысяч разумных существ, но как? Если моя собственная жизнь казалась не более чем утомительной обязанностью?

Северин сел рядом с любимой и привлёк к себе.

— Бедная моя девочка…

Мелисента доверчиво прижалась к мужу.

— В общем, я сбежала. Один раз, потом второй… уже при помощи Милослава. Он укрыл меня здесь, в антитентуре, сам же… — она замолчала ненадолго, уткнувшись лбом в грудь Северина. — А потом появился ты, — продолжила девушка, слабо улыбнувшись. — Защищал от вампиров и похитил у моего собственного отца.

Он конфузливо потупился.

— Ты… помнишь? Я надеялся… ты ведь была совсем крошкой…