Эрнестина Вольф. Убийство на мистических кругах

Вольф подняла обе руки над собой и принялась выводить ими в воздухе непонятные символы — со стороны могло показаться, что в данную секунду она представляет себя как минимум дирижером. Через несколько минут мадам погрузилась в недолгий, но весьма удовлетворительный сон.

Днем в усадьбе устроили короткое чаепитие, выполнявшее роль чего-то на подобие поминок. В просторном зале на первом этаже дома собрались его обитатели и кое-кто из тех, кто был на кладбище. Сестру покойной Вольф среди этих людей не заметила. К ее удивлению, так сильно горевавшая Анна успела переодеться и предстала перед присутствующими в обычном сером платье. Карл должен был быть где-то поблизости, но не изъявлял особо большого желания общаться с другими. Полковника нигде не было видно, Алена тоже исчезла в неизвестном направлении.

Эрнестина Вольф вошла в зал и первым делом огляделась по сторонам. Безусловно, площадь помещений поражала, особенно после скромных размеров недвижимости в ее любимой Франции. Однако местный шик и размах был истинно сельским. Скромный, каменный пол (ни о каком паркете и речи быть не могло), мебель крупная и грубая. Везде полевые цветы в вазах и белые скатерти из натуральных материалов на столах. Там же разложены для гостей угощения. Чай, кофе или что-то покрепче скорбящим или просто присутствующим по случаю, предлагалось пить стоя. К этому шли закуски.

Мадам приблизилась к одному из столов. Да уж. Далеко не канапе. Угощения были довольно впечатляющих размеров. Деревенские бутерброды с мужскую ладонь, из которых торчали жирные сосиски или того хуже, отбивные в тесте. Есть это стоя, не имея тарелки, вилки и ножа не представлялось возможным. Здесь, конечно, предлагались салфетки, но француженка даже с таким условием не смогла представить себе, как накинется на такое угощение и как она после будет забавно подпрыгивать, боясь, как бы не закапать жиром свой очередной костюм от Шанель.

Понаблюдав за остальными присутствующими, которые запросто управлялись с громоздкой едой, мадам приуныла. Но расстраивалась она недолго, потому что почти сразу откуда-то из-за ее спины возникла верная помощница. Она подала Вольф небольшую тарелку, на которой красовался мастерски нарезанный бутерброд. Из одного большого он превратился в двадцать крохотных канапе, в каждое из которых была воткнута длинная зубочистка.

— Алена… — с благодарностью промурлыкала Эрнестина, всем своим видом показав, как сильно обожает свое компаньонку. Она хлопала глазами, вытянула и втянула несколько раз губы, как бы посылая Журавлевой пламенные воздушные поцелуи.

— На за что, — проворчала помощница, отводя смущенный взгляд в сторону.

Мадам забрала тарелку, ухватила первый бутерброд своего размера и отправила его в рот.

— Я принесу вам кофе, мадам, — прогрохотала над ней Журавлева. — Эти деревенщины совсем ничего не смыслят в правильном питании. Готовят как на слонов. А я говорила вам, что сюда не стоит ехать.

Удовлетворенно прищурившись — угощение оказалось довольно вкусным и свежим (хрустящий хлеб, кусочки жирных сосисок, помидор, огурец, деревенский сыр и чесночный соус, не могли не понравиться проголодавшейся иностранной гостье), Вольф проигнорировала вторую часть речи своей помощницы и задала вопрос:

— Ты не видела полковника Хольма?

— Видела. Он спустился раньше вас и уже успел испачкать свою голубую рубашку этим отвратительным жиром. Ему пришлось подняться к себе, мадам. Я предлагала ему помочь…

— И?

— Все полицейские — упрямцы.

Эрнестина хотела было сказать, что не только полицейские, но и мужчины, в общем и целом, упрямы, как бараны, не успела. В помещение, где негромко переговаривались люди, ворвался молодой священник, которого они уже имели счастье видеть на кладбище.

— Куда это он так спешит? — удивилась помощница после того, как они обе вместе со всеми остальными подпрыгнули — входная дверь захлопнулась довольно громко.

Священник и сам это почувствовал, он на мгновение застыл, поняв, что совершил нечто неподобающее и недостойное своему положению, немного потоптался на месте, кивнул нескольким гостям (кого, очевидно, знал) и увидев в редкой толпе угощающихся кого-то, кто ему был нужен, устремился в его сторону.

Этим кем-то оказалась сестра покойной. Та самая женщина, которая обвинила Тересс в увлечении черной магией. Та самая, которую за спинами снующих от стола к столу гостей, не заметила обычно очень наблюдательная мадам. Схватив женщину под локоть, священник довольно грубо вывел ее в соседнюю комнату. Дверь за собой они закрыли.

— Наверное, что-то срочное произошло, — проводила их взглядом любопытная мадам.

— Вы хотели сказать, странное, — раздался рядом с ними голос полковника Хольма.

Появившийся полицейский бесцеремонно взял одно канапе с блюда француженки.

— С возвращением, полковник, — обрадовалась Эрнестина. — Вы тоже это заметили?

— Обычно люди их профессии передвигаются как приведения.

— Мы в деревне, — вставила Алена. — Здесь… иные порядки.

Вся троица смотрела на ту дверь, за которой только что скрылась загадочная парочка.

— Они тут все “ку-ку”.