Эромагия

— Это что такое? — спросил Тремлоу. Он задрал голову, разглядывая раскрашенный синим и белым стеклянный потолок с обширными дырами, за которым виднелось еще темное небо. — О, верхний этаж! Отсюда можно на крышу подняться, да?

Он побежал между деревьями, но, не сделав и нескольких шагов, остановился и пробормотал:

— Упс… приехали!

— Что, что? — Анита, как раз глядевшая рыцарю через плечо, повернула голову и увидела, что они находятся на поляне перед бассейном с фонтанчиками-зонтиками. Теперь гипсовый бортик бассейна треснул: вода с веселым журчанием текла наружу. Рядом горело несколько стоящих на полу масляных ламп. Свет их озарял полтора десятка ассасинов, рассаживающихся на красных треугольных паласах, и самого Оттомана, который висел над полом в объятиях своего ковра.

— А вот и вы! — пискнул падишах, потирая пухлые ладошки. — Вы снизу, а? Как там дервиши предателя эль Карани? Еще пытаются сражаться или сдались? Эй, взять их!

Дюжина ассасинов стала разлетаться полукруглом, окружая беглецов. Анита выскользнула из объятий Шона и встала рядом. Бежать не имело смысла. И драться тоже — в одиночку и без меча с двенадцатью здоровыми вооруженными мужиками даже Тремлоу не смог бы совладать. Да еще и паласы-зомби тут…

— Что за чудовище напало на башню? — спросила ведьма. — Мы в коридоре слышали, как ваши эти… гурии вопили. Может, это дракон? Или даже два?

— Дракон, ха… — Оттоман покачал головой. — Нет, это что-то невиданное. Оно громит нашу башню! Но сейчас не до того, потом разберемся. Падишахский долг — прежде всего! Мудрецы дивана уже ждут, и горожане поднимаются по склонам, чтобы увидеть, как новый правитель справится… или не справится с Рухом.

— Да вон же он, Помпончик наш! — Анита показала рукой, зазвенев при этом цепью, которая посредством узких железных колец была закреплена на ее запястьях, а при помощи пары других, куда более широких колец — на запястьях Тремлоу. Вторая цепь, покороче, сковывала их ноги, третья, напоминающая восьмерку, — поясницы, и все это таким хитрым образом, что рыцарь с ведьмой были прижаты спинами друг к другу и напоминали какого-то странного прямоходящего тянитолкая.

— Где? — Шон повернулся, и Анита, естественно, тоже повернулась, а вернее, ее развернуло на сто восемьдесят градусов.

— Осторожней! — пискнула она, ощущая себя мячиком, привязанным к спине кита.

С полсотни ковров разных размеров и форм летели в сторону Попокапетля, постепенно удаляясь от Шахназарской башни. В полутьме казалось, что та содрогается, а иногда сквозь окружающие ее строительные леса прорывались сполохи огня. На коврах сидели множество ассасинов.

— Это дастархан называется, кажется, — сказал рыцарь.

— Что называется? Давай вместе смотреть.

Они поворотились так, чтобы оказаться боком к оборотню, и повернули головы.

— То, на чем он летит, — пояснил Шон.

Этот самый дастархан был большущим очень плотным ковром с пышной бахромой. На нем поставили трон, покрытый шелками, и на троне сидел Помпон в роскошном одеянии и окруженный многочисленной охраной. В одной его руке был круглый щит размером примерно с тарелку для первых блюд — ведьма решила, что этому предмету скорее подходит слово «щиток», а не «щит», такой был он невзрачный и хлипкий с виду. Им от солнца прикрываться, а не от чудовища… В другой руке новоявленный падишах сжимал короткую, меньше метра, тонкую палку из лакированного дерева, украшенную золотыми узорами. Там не было даже металлического наконечника — палка была просто заострена, да и то не слишком хорошо. Помпон улыбался.

— Издевательство какое! — возмутилась ведьма. — И это они называют Копьем Судьбы и Щитом Веры? Что это за судьба с верой такие хилые, если у них подобные эти… символы? Тьфу!

Она перевела взгляд себе под ноги. Пленники стояли посреди самого большого из паласов-зомби, а вокруг были трое дородных ассасинов с обнаженными саблями. Процессия летела уже над склоном вулкана, приближаясь к кратеру. Помпон наконец заметил их и радостно помахал Копьем Судьбы.

— Дурак ваш оборотень, — произнес Шон, отворачиваясь. — Так ничего и не понял.

— Может, он пьян? Даже не видит, что мы скованы, — добавила ведьма. — А вон, гляди, на чем это они летят? Софа какая-то…

Слева от ковра-дастархана двигался широкий и длинный предмет мебели с поднятой спинкой, на котором важно расселись полтора десятка бородатых мужей в огромных чалмах. За ними парил длинный коврик, на нем стояли три брюнетки и с энтузиазмом размахивали опахалами.

— Это диван,[2] — поправил рыцарь. — А они — мудрецы дивана, так их называют.

— А опахала зачем? Их же и так воздух сейчас овевает по самое не хочу…

Тремлоу пожал плечами.

— Обычай такой. У состоявшегося восточного мужа должен быть свой ковер, чалма и женщина с опахалом.

— Глупости какие! Ладно, а что ж Великого Визиря не видно? Неужто убила его охрана падишаха?

Анита задрала голову, глядя в небо. До рассвета оставалось около часа, звезды поблекли, кроме одной — большой и как бы иглистой, колючей, пульсирующей тонкими ярко-белыми лучиками.