Эромагия

Народ действительно ждал, хотя не очень-то безмолвствовал — снизу доносились поощрительные крики, хлопки открываемых бутылок с пивом и веселое щебетание детей.

— Не хочешь? — Оттоман кивнул охранникам, и они набросились на Помпона. Тот заорал, стукнул одного Щитом Веры по голове, а затем, бросив оружие, вцепился в скрытые шелками подлокотники трона. Охранники схватили оборотня за ноги, потянули — и ноги стали удлиняться, вытягиваясь и утончаясь.

— Побыстрее спихивайте его, — велел Оттоман и повернулся к ассасинам на гобелене, где находились пленники. — Этих следом бросайте.

Как только находящийся впереди ассасин шагнул к ним, Шон выкрикнул: «Подожми ноги!», после чего пнул правой охранника в брюхо.

Анита сделала как он сказал: цепь впилась в живот, и она повисла на копчике Тремлоу. Тот начал подскакивать, прыгая с одной ноги на другую и нанося быстрые удары. Гобелен закачался, как утлая лодочка на мелких волнах. Перед глазами Аниты промелькнула мегаметла — она падала, не в силах удержать вес ассасинов, облепивших ее, как муравьи, — Помпончик, обеими руками вцепившийся в трон, парящий неподалеку диван с мудрецами, другие ковры, кратер, в котором под тушей Руха бурлила лава. Мустафа, стремительно приближающийся с гномом Пампуккой в руках… Со стороны Шахназарской башни мчались мятежные ковры, в острие клина Анита разглядела Аладдина, но тот был еще слишком далеко.

— А-а-а! — закричала ведьма что есть сил. — Джиннчик, сюда давай!

Далеко позади джинна летели два дракона — пока что едва различимые силуэты у горизонта. Небо светлело, теперь в нем погасли все звезды, кроме одной — но уж она-то горела очень ярко. Крик Аниты на мгновение отвлек Шона, и он, успев сбросить с гобелена одного ассасина, пропустил сильный удар по ребрам. Скрипнув зубами, рыцарь повалился набок — естественно, вместе с ведьмой. Над ними выросли два охранника, схватили пленников и потащили к краю гобелена. Анита видела, как сбоку Оттоман, которому, видимо, надоела вся эта свистопляска, сам подлетел к Помпону, ухватил его за голову и приподнял.

— На счет три — бросайте! — прокричал он. — Раз, два…

Откуда-то сбоку с визгом вылетел Великий Визирь. Лицо его украшал синяк, чалма была порвана. Старик сидел в серебряном горшке, сжимая свою бороду и раскручивая ее над головой, будто лассо.

— Всех удавлю вас бородою! — вскричал он и хлестнул спутанными седыми волосами по лицу Оттомана. Падишах взвизгнул, выпустив оборотня, который шмякнулся на край дастархана. Ковер выгнулся наподобие колокола, но руки оборотня мгновенно вытянулись, став тонкими, будто веревочки, извивающиеся пальцы вцепились в трон, и он удержался, — а вот охранники полетели вниз. Хотя трон не стоял на месте, он медленно сползал по шершавой поверхности…

Очутившись на самом краю, Тремлоу согнул ноги и резко распрямил, ударив одного из ассасинов. Ведьма в этот момент вцепилась зубами в лодыжку второго. Раздались два быстро удаляющихся вопля, а гобелен слегка взлетел, освободившись от части веса. Аладдин и его сподвижники почти настигли летучую кавалькаду.

— Аладдин! — выкрикнул Шон, пытаясь приподняться. Палас под пленниками наконец смекнул, что произошло, и повернулся вертикально. Ведьма с рыцарем полетели с него — чтобы через мгновение упасть на охнувшую ковровую дорожку Зульфию.

— Вы уже здесь! — выдохнул рыцарь, вставая на колени и приподнимая Аниту.

Мятежные ковры были со всех сторон: вокруг мелькали всевозможные гобелены, килимы, зили, верни и сумахи, подстилки, покрывала… и красные треугольные паласы. В небе разворачивалась настоящая воздушная битва, а на земле народ ревел, свистел и громко аплодировал.

— Я видела Пампукку! — прокричала ведьма, поворачивая голову к Шону. — Слышишь? Он где-то здесь, его джинн несет… Мустафа!!!

В поле зрения возникли Оттоман и Великий Визирь. Старик, захлестнув бороду в три оборота вокруг толстой шеи падишаха, пытался задушить его, а противник дергался и размахивал конечностями, рискуя выскользнуть из судорожных объятий своего красно-оранжевого ковра. Визирь с искаженным лицом подтянул Оттомана к себе и вцепился зубами во вражеский нос, падишах в ответ пнул его так, что горшок начал переворачиваться… и тут произошли два события: сверху на них стремительно упал Аладдин, а сбоку к Зульфие подлетел Мустафа. Он осклабился, подмигнул Аните и выпустил гнома, которого держал за шиворот. Пампукка, упав на дорожку рядом со стоящими на коленях пленниками, скинул с плеча ремень объемистого рюкзака и как ни в чем не бывало произнес:

— Ну, вы чё меня звали? Что делать-то? И главное, что я с этого буду иметь? Драконы обещали мне тысячу золотых, так и знайте!

— Бомбу, бомбу в кратер бросай! — прокричал Шон, поворачиваясь.