Эромант. Система Соблазнения

— Либо охотой, либо раскопками. Самородки встречаются в чудовищах, а крупные жили — под землей, но найти их сложно, а добыть — опасно. Там, где под землей много манорода — там много и чудовищ, и аномалий. Что немудрено — в камнях столько магии, что она меняет все вокруг.

— А чем живет колония?

— Всем понемногу, — Мария повела плечами. — Каждый город снабжает сам себя — причина, думаю, понятна. У нас много рыбы и леса. У Полянских леса вообще нет, руды в холмах едва хватает, зато полно плодородной земли. Игнатовы и вовсе зарылись в прибрежные скалы, что гномы — еды и ресурсов с гулькин нос, а вот руды — завались.

— Ты ведь понимаешь, почему я хочу заключить перемирие?

— Понимаю, — она сделала большой глоток. — Да только черта с два у тебя получится. А если и нащупаешь лазейку, янки сразу же вмешаются. Думаешь, они не знают, какую угрозу несет наше единство?

— Знают, — кивнул. — Более того, на все сто уверен, что Компания намеренно сеет вражду между нами. Через слухи, безумные домыслы и откровенную ложь. И добилась на этом поприще отличных результатов. Русские князья убивают друг друга и платят дань американцам. У вас тут не остров, а влажная мечта дядюшки Сэма.

Маша хохотнула:

— Знаешь, что самое смешное? Князья считают примерно так же, но обвиняют в этом соседей — и продолжают плясать под дудку северян.

— Раз уж зашла речь о соседях — может, расскажешь, какие у них слабые стороны?

— Для твоей соблазнительной магии? — спутница в очередной раз удивила сообразительностью. — Боюсь, с этим будут большие проблемы. У Игнатова нет дочерей — только жена, а у Полянского и того хуже: сын да внук. Даже не представляю, как мы дальше рода продолжать будем. Простолюдинам дар не передается, а наследники — в страшнейшей вражде.

— Поэтому твой отец увидел во мне жениха?

— Угу, — Мария допила вино и обновила кружки — несмотря на обилие выпитого, я вообще не заметил, что она захмелела. А вот интерфейс — засек отклонения и тут же их выдал.

На Марию Маринину действует негативный эффект — опьянение.

Все штрафы и понижающие коэффициенты для очков отношений снижены вдвое

Я не собирался использовать его на союзнике — все-таки привык держать слово. Просто решил немного испытать в боевых условиях, чтобы завтра применить на враге.

— Но ты особо не надейся, — хмыкнула блондинка. — По крайней мере, пока не разгромишь Мерлина.

— У меня уже руки чешутся выдрать ему бороденку.

— С чего вдруг такое рвение? — княжна чуть покраснела — похоже, крепленый напиток потихоньку начал развозить даже такую крепышку. — Тебе нравятся грубые мускулистые бабы, которые мечтают о канонадах и абордажных схватках? Которым больше по душе запах пороха и крови, а не мокрых пеленок. Чей слух ласкают крики подыхающих врагов, а не голодных младенцев? Думаешь, из меня выйдет хорошая мать?

Вы открыли предпочтение:

Никаких якорей — Мария не мыслит себя благочестивой родительницей и степенной хозяйкой, а сама мысль о вечном приколе к домашнему очагу вызывает у нее оторопь и страх. Ее влекут только свобода, независимость и участь боевого капитана, которая имеет мало общего с традиционными представлениями о женской доле.

— Говорю же — я прибыл из более прогрессивного мира. У нас не обязательно рожать рано. Может, через десять лет канонад и абордажей тебе наскучит пиратская жизнь и захочется пришвартоваться в уютной тихой бухте. Особенно, когда довоюешься до вставного глаза, деревянной ноги и крюка.

— Чур тебя, — Маша с усмешкой сотворила на ладони немного снега, сжала в ком и швырнула мне в лоб. — Тем более, кому нужна будет жена-калека — безглазая, безрукая, и вся в шрамах.

— Тому, кто искренне тебя полюбит, — подмигнул. — И кто так же не мыслит жизни без неба — и своего капитана. Да и вообще, не хочешь тихую гавань — можешь родить прямо на корабле. И юнгу получишь на халяву, и на учебе сэкономишь. Просто представь, как твой малец носится по палубе и орет: швиштать вшех навелх!

Маша согнулась пополам от смеха и чуть не подавилась вином. А затем резко посерьезнела и проворчала:

— Кончай — или ребра пересчитаю.

— Что кончать? — искренне удивился я.

— Применять на мне чары.

— И в мыслях не было.

— Врешь… Тогда почему я… — она вдруг осеклась, отвела взгляд и покраснела еще гуще.

— Почему ты — что?

— Ничего, — девушка скатала второй снежок и засветила так, что я чуть с бочки не слетел. — Кстати, о ничего — мы так ничего и не сделали с канонеркой.

— Завтра глянем.