Эрос и цивилизация. Одномерный человек

В отличие от Эроса инстинкт смерти вследствие своей глубинности защищен 6 т такой систематической и методической общественной организации. Контролю доступны лишь некоторые проявления его производных. Под табу на перверсии он подпадает как компонент садомазохистского удовлетворения. Тем не менее общий прогресс цивилизации возможен только благодаря преобразованию и использованию инстинкта смерти. Переключение первичной разрушительности с «Я» на внешний мир питает технологический прогресс цивилизации, а энергия инстинкта смерти формирует «Сверх-Я», которое осуществляет принудительное подчинение «Я» удовольствия принципу реальности, и тем самым ставится на службу цивилизованной морали и Эросу: энергией агрессивных инстинктов питается непрерывное изменение, овладение и эксплуатация природы для пользы человечества. Изменяя, разрушая, разбивая, распыляя вещи и животных (а периодически и людей), человек расширяет свое господство над миром и продвигается по ступеням цивилизации ко все большему богатству. Но везде цивилизация оставляет печать инстинкта смерти:

…кажется, мы почти вынуждены принять ту ужасную гипотезу, что в самой структуре и веществе всех человеческих конструктивных социальных усилий содержится принцип смерти, который не может не подтачивать само стремление к прогрессу; и что разум бессилен найти надежную защиту от сокрушительного варварства.[70]

Время от времени социально регулируемая деструктивность обнаруживает свое происхождение в движениях, чуждых всякой полезности. Смертельный партнер Эроса, которого пытаются скрыть за разнообразными рациональными и рационализированными мотивами войны против врагов наций и групп, мотивами разрушительного завоевания времени, пространства и человека, становится очевидным в постоянстве, с которым одобряются всегда готовые явиться жертвы[71].

«В строении личности инстинкт разрушения наиболее отчетливо проявляет себя через формирование „Сверх-Я“»[72]. Разумеется, преграждая путь «нереалистическим» позывам «Оно» и участвуя в продолжительном завоевании Эдипова комплекса, «Сверх-Я» создает и защищает единство «Я», обеспечивает его развитие под руководством принципа реальности и, таким образом, служит Эросу. Однако «Сверх-Я» достигает этих целей, направляя «Я» против своего «Оно», т. е. направляя часть влечения к разрушению против части личности, и тем самым разрушает, «раскалывает» единство личности как целое и служит антагонисту инстинкта жизни. Поскольку же источником морального ядра личности является направленная вовнутрь деструктивность, сознание — эта самая лелеемая моральная инстанция индивида — предстает пронизанной инстинктом смерти. Навязываемый «Сверх-Я» категорический императив, хотя и конструирует социальное существование личности, остается императивом самодеструкции. Теперь вытеснению подлежат как инстинкт смерти, так и инстинкт жизни. «Сверх-Я» своей непреклонной суровостью постоянно угрожает равновесию этого союза. «…Чем больше человек ограничивает свою агрессию вовне, тем строже, т. е. агрессивнее он становится в своем „Идеале Я“… тем больше возрастает склонность его идеала к агрессии против его Я».[73] В доведенном до крайности меланхолией «Сверх-Я» может взять верх «чистая культура инстинкта смерти». «Сверх-Я» может стать «местом скопления инстинктов смерти»[74]. Но эта крайняя опасность коренится в нормальной ситуации «Я». Поскольку работа «Я» приводит к… освобождению агрессивных первичных позывов в «Сверх-Я», то своей борьбой против либидо оно подвергает себя опасности стать жертвой жестокости и смерти. Если «Я» страдает от агрессии «Сверх-Я» или даже погибает, то его судьба подобна судьбе одноклеточных, погибающих от продуктов разложения, которые они сами создали[75].

К этому Фрейд добавляет следующее: «Действующая в „Сверх-Я“ мораль кажется нам в экономическом смысле таким продуктом разложения». Именно в этом контексте метапсихология Фрейда встречается лицом к лицу с гибельной диалектикой цивилизации, ибо сам прогресс цивилизации ведет к высвобождению нарастающих разрушительных сил. Для того чтобы прояснить связь между индивидуальной психологией Фрейда и теорией цивилизации, необходимо продолжить интерпретацию динамики инстинктов на другом — филогенетическом уровне.

3. Происхождение репрессивной цивилизации. (Филогенезис)