Эрос пленных не берет

Продолжая всхлипывать, девица оторвалась от его рубашки и спросила в среднюю пуговицу:

— Вы что, живете вместе?

— Нет, — ухмыльнулся он. — Но у нас есть дом, где летом собирается вся семья. Сейчас еще довольно тепло, так что…

Недоразумение, ясное дело, не разрешилось. Он по-прежнему думает, что она — секретарша Рита, невеста Квитковского. Если сейчас сказать ему правду, он уедет, передав ее на руки охраннику Вове, большому и бестолковому. Что бы Вове ни говорили, он постоянно переспрашивал: «Чего?» — и потом целую минуту не моргал. Вова не заберет ее к себе домой и не станет хлопотать над ней. А в доме Квитковского над ней будут хлопотать — непременно. Ведь она же «невеста» младшего сына, который так долго не женился, а теперь вот, пожалуйста, влюблен без памяти.

Конечно, нехорошо пользоваться чужим именем, но она в таком отчаянном положении! Может быть, неспроста настоящая Рита сегодня отпросилась домой пораньше, и Вечерников снова не познакомился с ней и так ничего и не понял? Может, это божий промысел?

— Ладно, — дрогнувшим голосом сказала Маргарита, вытирая нос рукой. — Поедем.

Ей было так страшно, что моральный аспект дела ее интересовал меньше всего. Спрятаться от убийцы! Это самое главное сейчас. Вряд ли он отыщет ее в чужом загородном доме. Из магазина за ней точно никто не выбежал — она бы заметила, ведь она оборачивалась каждую минуту. Никакая машина не ехала за ней вдоль тротуара.

Вечерников взял ее под локоть и увлек за собой — прямо милиционер, выводящий из помещения нарушителя спокойствия. Маргарита была так расстроена, что не могла сосредоточиться, мысли скакали в голове, как бешеные кузнечики. Она оставила мёртвую Лизу Рядникову на полу в магазине и позорно бежала. Но если бы она не убежала, она тоже могла бы оказаться рядом с ней с заточкой в сердце. Да ее саму могли принять за убийцу! Ведь продавщицы видели, как она подошла к Лизе «поговорить». Ах, прав был Жора — она просто младенец, который почему-то решил, что разбирается во всем ничуть не хуже взрослых!

Тем временем они очутились на улице. Город уже опустился в чернильную ночь по самое горло, и вокруг было очень тихо, и стук их шагов отдавался глухим эхом. Впереди, в переулке, торчали журавлиные шеи фонарей, но их жиденький свет только подчёркивал, как темно вокруг. Мрачное здание департамента смотрело им вслед единственным глазом — светильником над главным подъездом. Вечерников повел Маргариту к своей машине, смутно различимой на пустой стоянке. Она была похожа на тушу огромного животного, покорно ожидающего хозяина.

Вечерников отключил сигнализацию, и животное радостно взвизгнуло.

— Залезайте, — велел он, открыв для нее дверцу.

Маргарита втиснулась в салон, вдохнув запах кожи и табака, и подбородок у нее снова задрожал. Страх ненадолго отпустил, но теперь накатило другое. Она чувствовала себя незваной гостьей на чужом празднике. Приживалкой. Когда ее разоблачат, она умрёт от стыда. Стоит Квитковскому позвонить брату на мобильный, и обман мгновенно раскроется.

— Может быть, вы все-таки объясните, что произошло? — спросил Вечерников требовательным тоном. — Вас кто-то обидел?

Будь она настоящей невестой Квитковского, то ее сердце растаяло бы от этого вопроса. Попасть под защиту семьи — это сказка! Два брата плечом к плечу готовы защищать ее от опасностей… Тем более что ее собственная семья в данный момент с азартом выращивает овец.

— Меня… Нет, никто не обидел, — ответила она, лихорадочно размышляя, как выкрутиться.

Правду никак не расскажешь, да и полуправду тоже. Придется что-то придумать — жалостливое и нестрашное. И побыстрее, побыстрее!

— Вы должны рассказать, — настаивал Вечерников. — Нельзя, чтобы моя будущая… кто вы мне будете? — невестка или золовка, я вообще в этом не разбираюсь… В общем, нельзя, чтобы вы страдали.

И про себя добавил: «Страдали у меня на глазах». Нежные и пылкие чувства, подобные тем, какие его брат испытывал к этой Рите, вызывали у него подлинный ужас. Невозможно попасть в такую зависимость от другого человека, это подавляет. Однако раз Игорь их испытывает…

— Так что? Почему вы плакали на полу в коридоре, в офисе, поздно вечером, одна?

— Дело в том, в том… — В темноте глаза Маргариты блестели, как две мокрые ягоды голубики.

Вечерников повернул ключ в замке зажигания, но с места не трогался, искоса глядя на нее.

— Дело в том, что мой дом разрушился. Взрыв бытового газа — и все!

— Какой кошмар! — Он повернулся к ней всем корпусом, и Маргарита сжалась в комочек. — Вы не пострадали?

От него пахло хорошим табаком и изысканной мужской свежестью. Это особенный, ни с чем не сравнимый запах чистого тела и чистой одежды, который так ей нравится. Из знакомых мужчин похожим образом пах только сестрицын продавец пледов.