Эрос

В Софи просыпается комплекс неполноценности, который обычно проявляется у нее в обществе Биргит, и разговор грозит оборваться на этой фразе. Биргит просит прощения за резкость, потому что ей любопытно узнать, что дальше.

– Олаф струсил сам раздавать оружие или продавать его, поэтому явился к Генри и предложил ему сделку пятьдесят на пятьдесят. Генри положил мешок в подвал, в мою кладовку, и начал торговлю. По триста марок штука. Семь или восемь стволов уже ушли.

– Софи!

– Генри даже не спросил моего согласия. Я обнаружила мешок совершенно случайно и потребовала от него объяснений. Сказала; «Немедленно забирай это безобразие и выметайся из моей квартиры!» А он: «Куда же я все это дену? За три недели распродам все, и у нас будут бабки на отпуск. Поедем в Испанию!»

– Софи!

– Не надо напоминать мне, как меня зовут. Скажи лучше, что мне делать.

Биргит задумывается. И не просто делает вид, а на самом деле ищет какое-то решение. Но это очень нелегко.

– Если ты придешь в полицию с повинной, тогда, возможно, отделаешься сравнительно легко…

– Этого сделать я не могу.

Лучшего решения Биргит предложить не может. Начинает смеркаться, и купальщики возвращаются в город.

Магнитофонные записи

Когда фон Брюккен нажимал на клавиши магнитофона, у меня по коже бежали мурашки, потому что аудиозаписи делали образ Софи слишком конкретным, слишком осязаемым. Я не ожидал, что у нее окажется такой низкий и приятный голос. Наша с фон Брюккеном деятельность вдруг приобрела оттенок неприличия, даже скабрезности – собственно, такую окраску она имела уже давно, просто сейчас я впервые осознал это так остро. Успокаивала меня лишь мысль о том, что результатом нашей работы станет художественный роман, и это само по себе сгладит все этические шероховатости. До этого момента иногда казалось, что фон Брюккен потчует меня вымыслом, но когда он включил акустическое сопровождение, я вдруг отчетливо ощутил вею реальность произошедших когда-то событий. У меня неприятно засосало в желудке, и я понял, почему в древности считалось, что душа находится именно там.

– Слушайте внимательно! Это очень волнующий момент. Софи и Генри спорят. – Фон Брюккен нажал на кнопку «пуск».

Запись от 10 сентября 1967 года, вечер, квартира на Мерингдамм

Софи. Почему эти опасные игрушки должны храниться именно здесь? Нельзя ли их куда-нибудь убрать?

Генри. И куда же ты предлагаешь? Под кустик в зоопарке, что ли?

– Вы слышите, запись довольно плохого качества. Голоса различаются с трудом и, кроме того, искажены. Я спросил у техника, в чем причина? Сначала он не мог найти подходящего объяснения, но в конце концов его осенило:

– Наложение частот? Может быть, в квартире прослушивался телефон?

– Да, но как же…

– Я думаю, что здесь постарался кто-то еще. Не только мы. Этим скорее всего и объясняются помехи.

Александр фон Брюккен залился странным, безудержным, диковатым смехом.

– Вы поняли? Вы хотя бы отчасти представляете себе, насколько все это волновало и расстраивало меня? И снова я задаю вам тот же самый вопрос: как бы вы поступили на моем месте?

Он признался, что чувствовал себя тогда звонарем парижского собора Нотр-Дам, который глядит, как затягивают петлю на шее его любимой Эсмеральды.

– Я должен был дать ей шанс выпутаться из этой опасной истории! Я играл роль того самого кинолюбителя, который снимает фильм о животных и вовсе не собирается вмешиваться в их жизнь. Приводя этот пример, я не хочу никого оскорблять или выделять свою персону. Итак, человек с кинокамерой обязался лишь наблюдать, и пусть все события идут своим чередом. Но в тот момент я стоял перед выбором. Какое решение предложили бы вы? Ситуация стала развиваться непредвиденно быстро. Генри продавал краденое оружие просто так, первому встречному, до кого случайно дошли слухи о такой возможности. Жадный маленький идиот. Естественно, вскоре он нарвался на провокатора. Ясно как день: в полицейском государстве необходимо соблюдать осторожность. Но где там! Уже на следующий вечер в квартиру Софи явился некий молодой человек. Генри спросил, есть ли у того бабки, затем они спустились в подвал. Генри стал искать мешок среди старого домашнего хлама, но мешка и след простыл.

Фон Брюккен снова включил магнитофон.

Запись от 11 сентября 1967 года, вечер, квартира на Мерингдамм. Подвал

Генри. Проклятие!

Молодой человек. Что случилось? Где товар?

Генри. Момент. Сейчас выясню.

Софи как раз принимала ванну, вернее, стояла под душем. Но это не важно. Генри ворвался в ванную комнату и выволок мокрую Софи из-под душа, она в гневе заорала на него. Послушайте сами!

Запись от 11 сентября 1967 года, вечер, квартира на Мерингдамм