Читаем Erotica. Ренессанс. Буйство плоти полностью

Не только то, что тут в стакане.

Черти свой круг, тверди чуранье

И чашу полни до краев.

Ведьма со странными движениями проводит круг и ставит в него разные предметы. Горшки и миски начинают звенеть в музыкальном согласии. Ведьма достает большую книгу, ставит мартышек в середину круга, кладет книгу одной из них на спину, а другим дает в руки горящие факелы. Кивает Фаусту, чтобы он подошел.

Фауст

(Мефистофелю)

Что за раденье обезьянье?

Жестикуляция, кривлянье.

Я знаю цену этой лжи.

К чему мне это все, скажи?

Мефистофель

Профессиональная забава

Врачующей. Не будь к ней строг.

Пусть думает, что без приправы

Действителен не будет сок.

(Убеждает Фауста вступить в круг.)

Ведьма

(напыщенно декламируя по книге)

Ты из одной

Десятку строй,

А двойку скрой,

О ней не вой.

Дай тройке ход,

Чтоб стало чет,

И ты богач.

Четверку спрячь,

О ней не плачь,

А пять и шесть

С семеркой свесть,

И до восьми

Их подыми.

Девятка — кон,

Десятку — вон.

Вот ведьмина таблица умноженья.

Фауст

Старуху бредит в исступленье.

Мефистофель

О дорогой мой, погоди,

Все это лишь еще цветочки!

Еще что будет впереди!

Я книгу изучил до точки,

И все ж, представь, ни в зуб толкнуть.

Согласие противоречий

Для головы моей овечьей

Непроницаемая муть.

Веками ведь, за годом год,

Из тройственности и единства

Творили глупые бесчинства

И городили огород.

А мало ль вычурных систем

Возникло на такой основе?

Глупцы довольствуются тем,

Что видят смысл во всяком слове.

Ведьма

(продолжая)

Наук зерно

Погребено

Под слоем пыли.

Кто не мудрит,

Тем путь открыт

Без их усилий.

Фауст

Я, кажется, с ума сойду

От этих диких оборотов!

Как будто сотня идиотов

Горланит хором ерунду.

Мефистофель

Довольно, мудрая сивилла!

Налей-ка другу пополней.

Гляди, он не младенец хилый,

Он и по этой части сила,

Магистр всех пьяных степеней.

Ведьма с видом священнодействия наливает питье в чашку. Когда Фауст подносит его к губам, оно загорается.

(Фаусту.)

Пей, пей от сердца полноты,

Покуда чувства оживятся!

Ты с дьяволом самим на «ты».

Тебе ли пламени бояться?

Ведьма размыкает круг. Фауст выходит из него.

В дорогу! Двигайся, не стой.

Ведьма

Помочь душою рада всею.

Мефистофель

(ведьме)

В Вальпургиеву ночь с тобой

Добром сквитаться я сумею.

Ведьма

Вот песенка, мурлычьте в нос,

Чтоб пользу эликсир принес.

Мефистофель

Пойдем, нельзя без моциона.

Ты должен весь пропреть насквозь.

Вся суть наливки потогонной,

Чтоб тело жару набралось.

Прогулка действие ускорит,

Ты будешь словно возрожден,

Когда тебя всего разморит

Приятной ленью Купидон.

Фауст

Не торопи меня, указчик!

От зеркала мне не уйти.

Мефистофель

Оставь! Ты женщин всех образчик

Увидишь скоро во плоти.

(В сторону.)

Глотнув настойки, он Елену

Во всех усмотрит непременно.

* * *

Вальпургиева ночь

Горы Гарца близ деревень Ширке и Эленд. Фауст и Мефистофель.

Мефистофель

Ты б не прельстился добрым метловищем?

А я бы прокатился на козле.

Нам далеко, и мы еще порыщем.

Фауст

Покамест ноги носят по земле,

Еще я пешеход неутомимый.

Уменьшив путь, пропустим много мимо,

В самой прогулке радость ходоку.

Я для того пошел пешком по скалам

И в руки взял дорожную клюку,

Чтобы внимать лавинам и обвалам.

Уж дышит по-весеннему береза,

И даже веселее ель глядит.

Ужель весна тебя не молодит?

Мефистофель

Нет, у меня в душе стоят морозы,

Но я люблю и стужу и буран.

К тому ж ущербный месяц сквозь туман

Льет тусклый свет с угрюмым видом скряги.

Ни зги не видно, и при каждом шаге —

Перед тобой, негадан и неждан,

Ствол дерева, и камни, и коряги.

Я у блуждающего огонька

Спрошу, как лучше нам пройти к вершине.

В горах нет лучшего проводника.

Вот сам он, кстати, легок на помине.

Не откажи, чем даром тратить пламя,

Нам посветить и вверх взобраться с нами.

Блуждающий огонек

Не прекословлю никогда природе:

Я двигаться зигзагами привык,

Всегда с оглядкой, а не напрямик.

Мефистофель

Не подражай двуногому отродью,

Валяй во имя черта по прямой,

Иначе я задую пламень твой.

Блуждающий огонек

Вы кто-то здесь из признанных владык.

Я подчиняюсь вам беспрекословно,

Но ведь сегодня тут ночной содом.

Неровный свет мой неповинен в том,

Что нам тут выпадает путь неровный.

Фауст, Мефистофель и Блуждающий огонек (поочередно)

Путь лежит по плоскогорью,

Нас встречает неизвестность.

Это край фантасмагорий,

Очарованная местность.

Глубже в горы, глубже в горы!

Чудеса! Деревья бора

Скачут в чехарде средь луга

Через головы друг друга.

Перейти на страницу:

Все книги серии Антология мысли

Очерки истории цивилизации
Очерки истории цивилизации

Такого Герберта Уэллса российская публика еще не знала — известный писатель-фантаст выступил в этой книге как блестящий знаток истории, эрудированный собеседник, способный, не увязая в деталях и путаных подробностях, вести разговор о Древнем Риме, о Конфуции и принце Гаутаме, о крестовых походах и личности Наполеона Бонапарта.Эту книгу нельзя назвать учебником, для этого ее автор слишком жизнелюбив и самостоятелен; Уэллс относится к истории цивилизации очень просто: как хорошо образованный и очень любознательный человек. Его интересует то же самое, что и любого любителя «исторического чтения»: не занудный процесс смены общественно-исторических формаций, а факты, события, люди с их страстями, интригами, надеждами и заблуждениями. Все то, чем от сотворения мира была так необыкновенно привлекательна живая человеческая жизнь.

Герберт Уэллс

История / Научная литература / Образование и наука

Похожие книги

История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны
История частной жизни. Том 4: от Великой французской революции до I Мировой войны

История частной жизни: под общей ред. Ф. Арьеса и Ж. Дюби. Т. 4: от Великой французской революции до I Мировой войны; под ред. М. Перро / Ален Корбен, Роже-Анри Герран, Кэтрин Холл, Линн Хант, Анна Мартен-Фюжье, Мишель Перро; пер. с фр. О. Панайотти. — М.: Новое литературное обозрение, 2018. —672 с. (Серия «Культура повседневности») ISBN 978-5-4448-0729-3 (т.4) ISBN 978-5-4448-0149-9 Пятитомная «История частной жизни» — всеобъемлющее исследование, созданное в 1980-е годы группой французских, британских и американских ученых под руководством прославленных историков из Школы «Анналов» — Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби. Пятитомник охватывает всю историю Запада с Античности до конца XX века. В четвертом томе — частная жизнь европейцев между Великой французской революцией и Первой мировой войной: трансформации морали и триумф семьи, особняки и трущобы, социальные язвы и вера в прогресс медицины, духовная и интимная жизнь человека с близкими и наедине с собой.

Анна Мартен-Фюжье , Жорж Дюби , Кэтрин Холл , Линн Хант , Роже-Анри Герран

Культурология / История / Образование и наука