Эротическая Одиссея, или Необыкновенные похождения Каблукова Джона Ивановича, пережитые и описанные им самим

Алексей Иванович Каблуков был человеком строгих взглядов и таких же нравственных понятий, что в ту эпоху было несколько не ко двору. Может, именно он был последним столь высоконравственным человеком во всем роду Каблуковых, впрочем, именно за это и пострадал. Будучи близок с Колычевыми, злостными ненавистниками правящего государя, Каблуков в двадцатилетнем возрасте (и папенька, и маменька его, да и две сестры, если yж быть точнее, к этому времени покинули юдоль земную — родители сами по себе, а сестры с помощью внезапно разбушевавшегося пожара, спалившего одно из имений Каблуковых в одна тысяча пятьсот непонятно каком году) женился на одной из младших Колычевых и этим подписал себе смертный приговор, тем паче что развратный царь Иоанн давно уже кидал липкие взгляды на его шестнадцатилетнюю жену. Но жена вовремя забеременела, а телесно пользовать брюхатых Иван IV, как известно, не любил, и дал каблуковской законной пассии родить столь же законного наследника, да еще отойти телом и душой от родов. Случилось это как раз в то время, когда Иван задумал окончательно расправиться с Колычевыми, и как раз в ту ночь, когда бешеные опричники рыжебородого Малюты неслись вскачь к подворью ненавистного самодержцу рода, чета Каблуковых с Каблуковым очередным (на этот раз младенец был именован Федором, совсем уж далеко ушли потомки от графа Арнольдо) была в гостях у родственников жены, так что Малютины прихвостни прихватили с собой не только оставшихся в живых Колычевых, но и парочку Каблуковых (заковав Алексея, естественно, в цепи, а жену его связав сыромятными ремнями), что же касается третьего, то есть Федора, то мамка–кормилица умудрилась перекинуть младенца через забор, да и сама за ним последовала. Алексею оставалось жить два дня, ибо ровно через два дня он испустил дух, остается уповать лишь на то, что сделал он это непосредственно от рук самого Иоанна Грозного, как–то не вовремя спустившегося в пытошную комнату. Ну а жена его, так и не доверив своего лона похотливым государевым чреслам, была затравлена на заднем дворе сворой собак, как раз в это время натаскивавшихся для медвежьей охоты. Что поделать, история — штука кровавая, и род Каблуковых тоже не был обойден черными временами!

Но вспомним о Федоре и его кормилице. Непонятными путями добрались они до Великого княжества Литовского, где нашли приют не без помощи мятежного князя Курбского. Еще о Федоре Каблукове известно то, что к моменту кончины Грозного он вернулся в Московию, уже будучи женатым на литовской княжне Регине, и было у них двое детей — дочь Марья и сын Михаил. Михаил пережил и Бориса Годунова, и Василия Шуйского, и скончался уже под конец царствования первого Романова, оставив после себя трех сыновей, из которых нас интересует только один — Петр Михайлович Каблуков, ибо именно от него прослеживается в дальнейшем та тоненькая ниточка, что и приводит нас в конце концов ко мне, то есть к вашему покорному слуге Джону Ивановичу К.

Петр Каблуков начал свой жизненный путь в самом конце царствования Михаила Романова, ибо был младшим из сыновей своего отца и был произведен на свет Божий за пару лет до его смерти. Где–то к середине царствования Романова–второго, то есть Светлейшего царя Алексея Михайловича (он же Тишайший), Петр Каблуков на какое–то время становится царским фаворитом, ибо был он неплохим охотником на лесного зверя, а всем известно, что страсть к охоте у Тишайшего была неукротимой. Но фаворитство длилось недолго, на одной из охот Петр упустил из–под царской секиры крупного секача и был отлучен от двора, что, надо сказать, перенес — если верить семейным хроникам — с легкостью необыкновенной, ведь давно уже, еще с поры царя Ивана IV, взаимоотношения рода Каблуковых и правящих на Руси династий отличались обоюдным недоверием, гордый дух испанских графов и сенегальских пиратов не давал Каблуковым опуститься в естественную российскую покорность, мы сами по себе, говаривали предки Джона Ивановича, а цари наши сами по себе, что же, так оно и было. И Петр Михайлович Каблуков, даже не покручинившись о царской немилости, с большим удовольствием отбыл в свою черниговскую вотчину, где его ждал целый гарем из местных девок–холопок и законная жена Елена, взятая им лет десять назад из старого, но обнищавшего рода Бибиревых, взятая исключительно за свою телесную красоту, но оказавшаяся столь холодной на ложе, что Петр Михайлович, по прошествии первого года супружеской жизни, оставил ее на втором месяце беременности и отбыл на долгой срок к царскому двору, пребывание при котором и закончилось для него уже упоминавшимся афронтом.