Эротические страницы из жизни Фролова

- Да, одна. А… что? - тем же вкрадчивым голосом задала она ответный вопрос.

В русском разговорном языке существуют интонации, смысл которых более однозначен, чем смысл любого самого дефинитивно ограниченного термина. Особенно в общении мужчины и женщины.

Слова его вопроса и ее ответа оказались только звуковым фоном тому, в чем они на самом деле друг другу только что высказались… и признались…

- Я… просто спросил… Хотя нет. Понимаешь…

Он замолчал, не находя, про что хочет сказать дальше, и не понимая, зачем он это вообще говорит именно сейчас.

- Понимаю… - вдруг услышал он после долгой паузы очень тихий и жалобный ее голос. - Только… я… так не смогу… прости меня… прости, если сможешь, пожалуйста… не смогу…

И положила трубку.

Влюбленность - это стремление к касанию поверхностей… Он вдруг почувствовал, как она прогладила ладонью опущенную на аппарат трубку - он был уверен, что она сделала только что именно так. И тоже осторожно прогладил свою, продолжающую сигналить короткими гудками.

И вдруг, ни с того ни с сего стал рыться в визитках, хранящихся у них кипой в специальной коробке. Нашел нужную и набрал номер.

- Флора, это я… - совсем тихо сказал в трубку, так же тихо, как прозвучало ее "Слушаю".

Она запнулась, видимо, от неожиданности. Но потом вышептала:

- Здравствуй… Витя.

- Как ты?

- Хорошо. Очень хорошо. У меня все очень хорошо. Так хорошо, как раньше никогда не было…

- Я очень рад… Правда. Очень. Передай привет Валентину. Он… удивительный, замечательный муж…

- Я знаю… Передам.

- Я еще позвоню. На следующей неделе.

- Да. Я буду ждать.

- До свидания…

- Да. До свидания…

Он положил трубку и как одержимый, стал набирать еще один номер.

- Привет. Ты чего делаешь? - спросил Светланку, поднявшую трубку на другом конце провода.

- Приветик. Вы уже, что ли?

- Не паясничай. Чем занимаешься?

- Читаю Вейнингера. С компьютера.

- Что?! А ну прекрати. Нашла, что читать. Кто тебе это посоветовал?

- Никто. Сама нашла. А ты читал?

- Брось это. Ты прочла предисловие?

- Да. Ну и что? Ты думаешь, что и я покончу с собой? - захохотала она в трубку. - Ну, ты даешь! Папочка, успокойся, почти ничего нового для себя я здесь не обнаружила, а мне осталось всего несколько страниц. И совсем я с ним не согласна. Разве что в анатомических деталях, да и то напополам. А про еврейство я и читать не собираюсь - это мне не интересно.

- Где Лена?

- На кухне.

- А Сережка?

- Во дворе. Все еще тельняшкой форсит.

- Отнеси ей трубку. Только сама назад смойся - я секретничать буду. Поняла?

- По-оняла, - протяжно заверила она его.

И через полтора десятка секунд он услышал голос Елены Андреевны:

- Что тебе, Витя? Извини, что шипит, - у меня блины на сковородке.

- Ничего. Просто хотел услышать твой голос.

Сейчас точно подумает, что он пьяный. На "ты" он был с нею только в особых ситуациях. Глянул на бутылку - и в самом деле, там оставалось над донышком всего пару сантиметров жидкости. Хорошо, что еще литровая есть. Оттаяла.

- Что-то случилось? - спросила она после паузы, видимо все-таки сбитая с толку.

- Нет. Правда.

- Случилось, - не поверила она. - Что?

- Пива напился.

- А Ирка где?

- Там, в комнате.

- Поссорились?

- Да нет же. Совсем-совсем наоборот, - мягко сказал он, чтобы она действительно поверила. Она хорошо знала все его интонации.

- Тогда что?

- Я… ты разрешишь мне… прийти к тебе?..

- Сейчас? - растерялась она.

Шум сковородки тут же исчез - видимо, отошла от плиты. А может, и в самом деле вокруг нее все вмиг исчезло. А в этом "Сейчас?" он услышал все, что может сказать женщина только своему мужчине… единственному.

- Нет. Вообще. Когда-нибудь. На следующей неделе, например…

- Конечно. Конечно, Витя. Когда ты скажешь… - снова после паузы промолвила она, словно бы и обреченно, и в то же время с еле сдерживаемой радостью.

- Мне очень… это нужно… нам с тобой обоим… обоим необходимо, - как бы извиняясь, добавил он. - Очень.

- Хорошо. Конечно. Я буду ждать…

- Ну, пока…

- Ирку поцелуй.

Он положил трубку и выхлебал остатки пива. И потянулся к холодильнику за литровкой, как вдруг дверь тихонько отворилась и показалась голая Катька. Не вполне голая - на плечи был наброшен Иринкин домашний халат, в котором она принимала сегодняшних гостей…

- Можно?

- Можно.

Она виновато зашла и присела у колен, уставившись снизу в его глаза.

- Что-то произошло? Почему ты оставил нас одних?

- Чтобы не смущать.

- Правда? Только поэтому?

- Правда.

- Ирину?

- Всех.

- Меня ты не смущаешь. Совсем наоборот.

- Так лучше. Поверь мне.

- Верю. Я тебе во всем верю. Больше, чем себе.

- Ты сейчас жутко красивая. Невозможно красивая. Посиди со мной. Пусть они побудут вдвоем.

- Да. Пусть побудут. Тебе не больно?

- Больно.

- А мне нет. Совсем. Как же ты так можешь?

- Сам не знаю.

- Хочешь, я на тебя сяду?

- Нет. Сегодня не надо. Потом. Мы теперь часто будем видеться… так.

- Честно?

- Да. Я из тебя еще бублик сделаю… на виду у твоего мужа. А он балдеть будет, глядя на нас. И не только от ревности.