Эротический и эротизированный перенос

Именно такое разделение переноса на три части — две из которых определенно являются сопротивлениями, требующими аналитической интерпретации, и одна — "не вызывающей возражений" — привело к техническим предписаниям (столь долгое время считавшимся установленными и не требующими доказательств, по крайней мере, в литературе по эго-психологии) позволять развиваться переносу, не интерпретировать его, пока он не примет явную окраску сопротивления, не "эксплуатировать" положительный перенос так долго, как это возможно, позволяя ему оставаться неисследованным и поэтому по сути не изменяющимся на протяжении всего аналитического пути. Именно данный набор идей дал толчок не только для развития психоаналитической литературы по терапевтическому альянсу, начиная с Зетцель (1956), и относительно связанному с ним, или синонимичному, рабочему альянсу, начинающемуся с Гринсона (1965), но даже для еще большего количества психоаналитически обусловленной психодинамической психотерапевтической литературы, в которой конструкт терапевтического альянса стал почти овеществленной сущностью, одновременно необходимым условием и гарантом психотерапевтического успеха. Это в свою очередь породило всю сферу исследовательской литературы по эмпирической психотерапии, посвященной измерению "силы" терапевтического альянса, связывающей эту оценку с курсом лечения и результатом и разрабатывающей вмешательство по усилению терапевтического альянса для улучшения прогноза лечения.

Была, конечно, и другая сторона этого набора теоретических и технических преобразований: литература противоположного характера, где подвергалась сомнению клиническая польза такого сопоставления терапевтического альянса и переноса в качестве двух раздельных, необходимых, дополнительных и взаимодействующих компонентов разворачивающегося психоаналитического процесса. Обсуждение всех "за" и "против" в этой полемике привело бы к отходу от темы изложения, поэтому я упоминаю об этом здесь лишь для повторной иллюстрации того множества теоретических и клинических направлений, которые возникли в результате зародышевых инсайтов в маленькой связке работ Фрейда по технике. Я хочу сосредоточить внимание лишь на одной центральной статье Штейна (1981), названной "Не вызывающая возражений часть переноса". Эта статья, хотя и твердо связана с теми, где данная концепция подвергается сомнению ("Я разделяю... серьезную озабоченность по поводу полезности данной концепции и, даже больше, по поводу ее способности вводить в заблуждение вследствие поощрения затуманивания важных элементов переноса и препятствия поиску природы "не вызывающего возражения" компонента, на который ссылался Фрейд" [871]), специфически сфокусирована не на ее мнимой концептуальной или технической полезности, но скорее на опасности, Представленной в последней части только что процитированного предложения, относительно "препятствия поиску" психоаналитического раскрытия движущих сил и генетики элементов переноса, даже наиболее безобидных или банальных (реально дружественных и подобающих) и поэтому ограничивающих полноту аналитической работы. Установленный таким образом фокус внимания Штейна становится, в свою очередь, почти не вызывающим возражений, так как даже те исследователи, которые с энтузиазмом выступают в поддержку концепции терапевтического или рабочего альянса, признают, что этот феномен так же несет в себе значения и эволюционную динамику, прояснение которых увеличило бы полноту аналитических обнаружений источников психической жизни пациента.

Штейн развивает свой тезис, рисуя сложную картину характерного "хорошего пациента" даже на вид "идеального аналитического пациента", легко узнаваемого как тип характера. Такие пациенты, "увы, не составляют большинства среди пациентов, которых мы видим в реальности, но [они] никоим образом не являются столь редко встречающимися, как утверждают некоторые исследователи" (873). Они — обычные невротики с хорошо определенными очерченными классически невротическими картинами болезни; они смышлены, ясно выражают свои мысли и сотрудничают, играя в аналитическую игру — то есть, в свободном ассоциировании, с почтительным вдумчивым вниманием выслушивая толкования и развивая расширяющуюся дугу инсайтов в контексте развертывания и обогащения истории жизни. Большинство из них представляет в точности ту разновидность положительного нежного переноса, которую Фрейд называет не вызывающей возражений. Та опасность, которую явно обнаруживает Штейн, заключается в вызывающей взаимное восхищение и соблазняющей взаимосвязи переноса — контрпереноса. Штейн говорит об этом следующим образом: