Читаем Эротоэнциклопедия полностью

К. Осси Винерер — Ролану Барту

Иллюстрированное издание "Камасутры" с пометками Ролана Барта.

Библиотека Университета Урбино


осей винерер

Вена: 5: 5: 76: horae[45] 11.07

любезная

мадам

мизантропос сум эт минимализатор контакторум

эрго конверты без указания отправителя

на ведро с помоями

обречены сунт

эпиграматум вас уберег

фиолетовый пафос чернил

кофейный узор бумаги

задорные ленточки букв

божественное дуновение лаванды

небесный штемпель

Париж Сорбонна

с напором самца

гименум разорвал

ах, кремовая бумага!

ох, лилейно-соленый аромат!

о, изысканная ладонь

ах, эфемерные акценты!

ох, хвостики под буквой «с»!

откуда вы знаете

что я парлекаю

франсэ?

откуда

знаете

что

в

прелестном будуарчике

примоститься желаю

?

уже

вот-вот

тьфу

тьфу

тьфу

!

хуй

прикинулся

дамой

!

horae 17.02 стыд, роландус б! стыдум хоррендум эст приапум меум пер промесам феминэ ад эректум фуриозум инстигаторез! стыд пер весеннум хвостум меум дорогам ад разумум

меум прорываться! жё трув са кон, кё ву пизду имитэ. в дудку вам соси э вострум лексиконум сексологиэ тож. что афоризм то отпад, а? что у вас в палке писцит: диктионариум вариум хуй ки с дуба упал(и) компилировать дезидерэ ву кум партицигтатионум меум личнум? на хуй вам это аустриякус? на хуй бабярус эт хамус виндобоненсис? вам, ки професорус эт магистратус эт педерастус иллюстратус интер юношей монпарнасьенских любимус эст? о стыд интолератус! хоррибиле эст пегасум меум ин малинас директэ э ад милльонес эякулятионес стимулизэ! я вам репликам такам ин дефенсиве хонорис меис дам: киссэ петушкум меум эт жопам меам ин этернитатис фаллорум эт яйорум амен. эт отьебитэ-ву.

horae 20.01. добрум добрум дядя бобрум. у этого глаз-алмаз, а у того вашего глаз на кавказ. кто не любит болт завинтить. дудка поседела от ЭТОГО зрелища, старец петушком затряс, к нам на сук пташку бух. он все-таки не кенгуру, ни желудь, ни олень, тут слишком короток, там сойдет, отваливай, парижский мопсик!

horae 21.17. пока с ним в жопака не сыграли, полагал себя, павиан, паскалем.

horae 23.47. часы кукуют ку-ку. черт в окно тук тук. глаз сомкнуть не могу, как вы, майский столб, на меня вышли? что за козел адрес мой секретный эт опус магнум выдал? за разгадку дудку в костер суну: это он? херувим карпатский? псих обосратский? сонный мальчик мой встает энд знак дает: да-да, это он! с лиловой ленточкой в светлых кудрях, в дырявых кроссовках за столик подсел, кремовая кожа на роже, так и несет лавандой, ничем себя не выдал, поговаривали: якобы он на цыпочках по минным полям, босиком через колючую проволоку, брасом через морской залив из-за стального занавеса сиганул, в Сорбонне чтобы поучиться.

horae 24.00. черт в окно стук постук, уж не Мефистофель ли херувима похитил той ночью? в кафе гавелка я табачок курил, глинтвейн с гвоздикой пил. горячим молоком с сахаром, сосисками с хреном херувима угостил, на вихрь золотых волос и блузку хризантемами расшитую загляделся. снег валил в окно, разговор не клеился, в полночь херувим побежал в сортир, у меня случилось озарение, со дна рюкзака извлек свою эпохальную неудачу, ручку и тетрадку в клетку, вырвал страничку и по наущению дьявольской силы накарябал мелкими буковками: ангел мой! лети на брега сены! познакомься с двумя pede и одним не- (барт, фуко, сартр), которые для меня чертовски много значат, упомяни мое имя мимоходом, пусть подумают, что открыли меня случайно, пусть эти снобы полюбят мое «улучшение центральной европы». потому что иначе ни одна парижская собака в жизни не узнает об эпохальном произведении, рожденном ради тебя, твой преданный ossi (os — косточка с кладбища безымянных в излучине дуная, где мы в мае устраивали пикник, я не сказал, что там утопленники всплывают на поверхность, чтобы не портить тебе настроение), листок я вложил в свою «европу», лежавшую на мраморной столешнице с прожилками, и бросился за занавеску, отделявшую cafe[46] от клозета, мы столкнулись, херувим подмигнул мне. я отлил, вернулся в угол, на столике остались стакан из-под молока, картонная тарелка из-под сарделек, шейный платок с кофейным узором, c’est tout.[47]

horae 24.00. о барт! валяю дурака от волнения, quelle[48] шок! перекушу чего-нибудь.

horae 24.31. сожрал остатки заливного леща, буханку ржаного хлеба, баночку абрикосового джема, три упаковки вафель «Маннершниттен» и конфеты «Моцарт», купленные для дочки, запил шнапсом четыре таблетки анальгина, запалил косяк, без кокаина обойдусь, я уже ни в чем не нуждаюсь. судьба мне улыбнулась, пришло письмо!

Перейти на страницу:

Все книги серии Современное европейское письмо: Польша

Касторп
Касторп

В «Волшебной горе» Томаса Манна есть фраза, побудившая Павла Хюлле написать целый роман под названием «Касторп». Эта фраза — «Позади остались четыре семестра, проведенные им (главным героем романа Т. Манна Гансом Касторпом) в Данцигском политехникуме…» — вынесена в эпиграф. Хюлле живет в Гданьске (до 1918 г. — Данциг). Этот красивый старинный город — полноправный персонаж всех его книг, и неудивительно, что с юности, по признанию писателя, он «сочинял» события, произошедшие у него на родине с героем «Волшебной горы». Роман П. Хюлле — словно пропущенная Т. Манном глава: пережитое Гансом Касторпом на данцигской земле потрясло впечатлительного молодого человека и многое в нем изменило. Автор задал себе трудную задачу: его Касторп обязан был соответствовать манновскому образу, но при этом нельзя было допустить, чтобы повествование померкло в тени книги великого немца. И Павел Хюлле, как считает польская критика, со своей задачей справился.

Павел Хюлле

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Адриан Моул и оружие массового поражения
Адриан Моул и оружие массового поражения

Адриан Моул возвращается! Фаны знаменитого недотепы по всему миру ликуют – Сью Таунсенд решилась-таки написать еще одну книгу "Дневников Адриана Моула".Адриану уже 34, он вполне взрослый и солидный человек, отец двух детей и владелец пентхауса в модном районе на берегу канала. Но жизнь его по-прежнему полна невыносимых мук. Новенький пентхаус не радует, поскольку в карманах Адриана зияет огромная брешь, пробитая кредитом. За дверью квартиры подкарауливает семейство лебедей с явным намерением откусить Адриану руку. А по городу рыскает кошмарное создание по имени Маргаритка с одной-единственной целью – надеть на палец Адриана обручальное кольцо. Не радует Адриана и общественная жизнь. Его кумир Тони Блэр на пару с приятелем Бушем развязал войну в Ираке, а Адриан так хотел понежиться на ласковом ближневосточном солнышке. Адриан и в новой книге – все тот же романтик, тоскующий по лучшему, совершенному миру, а Сью Таунсенд остается самым душевным и ироничным писателем в современной английской литературе. Можно с абсолютной уверенностью говорить, что Адриан Моул – самый успешный комический герой последней четверти века, и что самое поразительное – свой пьедестал он не собирается никому уступать.

Сьюзан Таунсенд , Сью Таунсенд

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза