Ёсь, или История о том, как не было, но могло бы быть

– Ты мЭне Этим не ИспугаИш, Лев, я твои штучки научился укрощать. Стален молнией взметнулся к люстре и одним облетом вокруг нее вернул ее на место. И сам тут же вернулся на свое.

– Да, Ёсиф, за долгие годы нашего знакомства, ты только совершенствовался в своем мастерстве. Но и я тут без дела не сидел, – он щелкнул двумя пальцами обеих рук, на цыганский манер.

В дверях часовни появилось несколько фигур крепко сложенных парней.

– Шо хозяин трэба? – сказал первый.

– Ми уси у вашому распорядженни, – сказал второй.

И тут Стален заприметил знакомое лицо. Среди юношей был портье. Тот самый портье, что еще намедни вместе с ним ел кактус.

– Эй, украинец, ты ли это, никак в толк взять не могу? – заговорил на славянском грузин.

– Так точно, товарищ министр, – отчеканил бывший портье.

– Ты шо, з лузду зьихав, шо ты мелешь, якый це министр, ось наш министр, та батко, Лев Давидович, – сказал третий указывая на Троцкина.

– Хлопци, та це ж Стален Ёсиф, министр Страны Советов, я вам росповидав о йом, – оправдался украинец.

– Скрутите его и свяжите, только смотрите, он, сцуко, сильный, – приказал Троцкин.

Парни двинулись на Сталена, портье остался позади.

– Стоять, не двигаться, – скомандовал Стален.

– Ха пробачтэ, вин еще и командуе. А ну, хлопци, навались, – прокричал первый.

– Айда, – вторил второй.

– Ну, сцуки, держитесь.

Стален взметнулся ввысь, к крюку, на котором висела люстра, и со всей силы рванул за него. Потолок затрещал, и у основания крюка появилась трещина, обнажив резьбу крюка. Люстра заскрипела и с железным лязгом устремилась вниз. Тела парней прошли между спиц люстры, и они оказались в ловушке нижнего кольца, на котором были закреплены свечи. Некоторые из них после падения продолжали гореть. Парни продолжали стоять, зажатые люстрой. От горящих свечей повеяло запахом паленой человеческой кожи. Некоторые из парней стали вскрикивать и пытаться высвободиться.

– Не суетитесь, дети, – громко скомандовал Троцкин, и люстра мгновенно взлетела вверх, зависнув над ними.

Быстро сообразив, что они свободны, четверо парней набросились на Сталена и в минуту скрутили гегемона, тот даже не успел опомниться.

– Свяжите его, да покрепче, чтоб и мысли не возникло бежать, – Троцкин пробросил им бечевку, не понятно откуда взявшуюся.

– Ну, сцуки, висеть вам всем на суку. Украинец, ты чё стоишь, ты ж со мной кактус с одной тарелки жрал, помоги мне! – вскричал Ёсиф.

– Ни, нэ можу, товарищу Сталену, я – за Леву, он менэ руцю дружбы протянув, – пролепетал под нос украинец.

– Тогда и тебе… – не успел договорить Стален и получил самодельный кляп в рот.

– Несите его ко мне в резиденцию, – приказал Троцкин и вышел из часовни.

Стален пытался вырваться, связанный по рукам и ногам до тех пор, пока совсем не обессилел и не обмяк в руках четырех громил.

Летучий голландец

Придя в дом Арманд, Ёсиф и Надя незаметно пробрались по коридору, вышли во двор и спустились к себе в номер. Стален рухнул на койку, не снимая одежды и ботинок, и закрыл глаза. В его голове мысли, будто морские волны, набегали друг на друга, не давая собраться и сосредоточиться. Он потер руками глаза. Надя сидела напротив и смотрела на него с явным чувством сострадания. Она по-своему, по-матерински любила этого человека. И только она могла усмирить его внезапные вспышки агрессии или вывести его из ступора. Она пересела к нему на койку и обхватила его голову руками. Положив голову на одну руку, другой стала нежно поглаживать его густые волосы.

– Бедный мой Ёся, бедный, и что ж твоя голова тебе покоя не дает, – запричитала она. – Что же ты у меня такой особенный и такой гениальный террорист. Может, таблетки какие-нибудь тебе начать принимать. Что-то надо делать. Так продолжаться не может. Иначе всей нашей революции настанет амба.

Стален открыл глаза. Надя по-прежнему держала его голову в руках и продолжала гладить.

– Я, НадЭжда, обИчный, ну есть некоторые сдвиги, но так они у всЭх есТ. Вон посмотри на Троцкина, он тоже сдвинут на своих опытах по гипнозу. Всех в округе гипнотизирует. ТожЭ сдвЫнутый, – сказал Стален.

– Троцкин мне никто, Ёся, а тебя я люблю и хочу, чтобы у тебя и у меня все было, как надо, – ответила Надя.

– Все будет, как надо, Надя, сделаем цветную революцию и заживем, – перешел на славянский Ёся.

– Это ты неплохо придумал, Ёсиф. Цветная революция. Даже у Маркса Энгельса нет такого определения. Умный ты, молодчина, – похвалила его Надя.

– А что, Надя, есть в твоей доктрине Мира разумное зерно. Можно попробовать привезти розы из Голландии для твоей революции, – добавил Стален.

– Надо не цветы, а семена. И самим взрастить революцию. Точно, как я сразу не догадалась. И стоило ехать сто верст в Голландию, вот так, Ёся, красавчег, – похвалила его Надя.

– Надо у Арманд спросить. Она теперь на все готова, ты видела, как у нее глаза горели, когда она Джежинскому руку протягивала. У них точно любовь, химия прошла между ними, – утвердительно констатировал Ёсиф.

– Да, тут ты прав. Влип Филипп! – иронически, подметила Надежда.