Читаем Есенин и Москва кабацкая полностью

Есенин и Москва кабацкая

Так вот где и как довелось Есенину «полюбить» город, избрав в товарищи бандитов и проституток. Итак, ничего, кроме пьяного угара да пьяных слез, и не увидел в городе Есенин.

Снова пьют здесь, дерутся и плачутПод гармоники желтую грусть.

И дальше:

Что то всеми навек утрачено…. . . . . . . . . . . . . . .Не с того ль так чадит мертвячинойНад пропащею этой гульбой?

Чадный дух мертвя чины чуется поэту в городе. Чем же этот город – советский город, город бодрого труда и строительства? Ровно ничем. Что в этом городе хоть просто от современности? Ровно ничего. Это иногда видит и сам Есенин; а так как ему до жути хочется, чтобы его стихи о городе хоть в чем-нибудь были правдой, он вкрапливает в них современное словечко, заставляя пьяного сифилитика гармониста «петь про Чека». К сожалению, Есенин не сознавал, что такие стихи о современности могут звучать только горькой и несправедливой насмешкой над нею.

(В выше цитированном стихотворении «Снова пьют здесь» в ленинградском издании 1924 г. шесть строф, в издании же «Круга» 1925 г. «Стихи», – семь, новая строфа вставлена после третьей и читается так:

Ах, сегодня так весело россам.Самогонного спирта – река.Гармонист с провалившимся носомИм про Волгу поет и про Чека.

Дальнейшие цитаты из ленинградского издания тоже сверены нами по изд. «Круга»).

Хороши, между прочим, эти ископаемые «россы», поющие про Чека. Это выглядит, примерно, так, как Владимир святой, заседающий в губпрофсоже. (А все потому, что кабак Есенина вне времени к пространства). Неудивительно, что с этими россами творится что-то неладное, как будто они начитались самых избранных лубочных романов:

Что-то злое во взорах безумных…Чтоб не видеть в лицо роковое (?)

Да, «роковой любовью» попахивает в «Москве Кабацкой».

Отчего же именно таким обрюзгшим, изношенным, пьяным и скандальным представлялся Есенину город? Не есть ли это просто проекция своего внутреннего состояния и настроения на окружающий мир? Если мы проследим, что и как Есенин говорит о самом себе в «Москве Кабацкой», мы непререкаемо убедимся, что наше предположение оправдывается.

…Был я весь, как запущенный сад,Был на женщин и зелие падкий……Знаю, чувство мое перезрелоА твое не сумеет расцвесть……Не вчера ли я молодость пропил?…Оттого прослыл я шарлатаном,Оттого прослыл я скандалистом……Если не был бы я поэтом,То наверно был мошенник и вор……Я всего лишь уличный повеса..…Нет любви ни к деревне – ни к городу…

И понятно, что при наличии таких переживаний –

…теперь вся в крови душа

и единственный исход – самоубийство:

…прозревшие веждыЗакрывает одна лишь смерть.

Иногда Есенин пробовал уйти от пьянства и разгула. Если бы он попытался уйти в здоровую трудовую жизнь – как знать? – может быть, это и удалось бы ему. Но непреодолимый индивидуализм Есенина толкает его на другой путь: он пытается уйти от пьянства и разгула в личную жизнь, в любовь:

…В первый раз я запел про любовь,В первый раз отрекаюсь скандалить.…Я б навеки забыл кабаки…. . . . . . . . . . . . . . .Только б тонко касаться рукиИ волос твоих, цветом в осень.…Бестрепетно сказать могу,Что я прощаюсь с хулиганством……Что я одной тебе бы мог,Воспитываясь в постоянстве,Пропеть о сумерках дорогИ уходящем хулиганстве.

Посмотрим теперь, какова была любовь, в которой Есенин искал спасения, и какова была та возлюбленная, к которой пытался поэт уйти от пьяного разгула. Мы, конечно, отнюдь не хотим так или иначе касаться личной жизни поэта и реальной личности женщины, о которой идет речь в стихах Есенина. Мы рассматриваем, понятно, только поэтический образ и поэтическое настроение, которые даны в стихах. Вот как рисуется этот образ (во втором отделе «Москвы Кабацкой», который назван «Любовью хулигана»:

Перейти на страницу: