Есенин закрыл за ним дверь… Прошелся по комнате, зябко поежился и накинул шубу на плечи. Снова подошел к окну, постоял. В голову полезли мысли, что мучили его в последнее время: «Если нас создал Бог по своему образу и подобию, как сказано в Писании… тогда каков же Создатель?.. Как мы? Подлец и мздоимец, убийца и предатель?.. Но этого не может быть!.. А если мы похожи на дьявола — то зачем строим храмы Божьи и молимся?» И еще Есенин подумал о том, что раз судьба каждого человека предначертана Господом от рождения до смерти, то как можно обвинять убийц и предателей, если и им это предначертано… И стоит ли ему, Есенину, противиться, бежать от предначертанного свыше: заклания за Россию, как предрек ему Клюев.
Поэт взял гармошку и, усевшись на кушетку, тихонько запел:
Есенин пел, грустно улыбаясь, а ключ уже тихонько поворачивался в двери… Дверь отворилась, не скрипнув, петли, видать, смазали заранее, и в номер вошел Блюмкин, за ним гэпэушник и тот подсадной «белый офицер», что был с Есениным в камере на Лубянке. Он запер дверь за собой. Увидал Блюмкина Есенин — сердце его зашлось в смертельной тоске. Крикнул он в отчаянье: «Черный человек! Черный человек!» — и швырнул в морду его гармонь русскую. Упал на пол Блюмкин. Бросился Есенин к чемодану, сунул руку, но нет там нагана! «Эх, Эрлих, иуда! Предатель!»
Двое других разом навалились на одного Есенина, усадили на стул, удавку на шею накинули. Хрипит Есенин, правой рукой вцепился в веревку. Вскочил Блюмкин, вытирая разбитую морду, и наганом со всего маху, рукояткой в лицо! Еще! Еще! Один бьет, двое держат! Глаз вытек! Переносица проломлена! Обмяк поэт, затих.
Пнул Блюмкин, проходя, гармошку — проплакала в последний раз тальянка по хозяину своему.
Свершилось заклание! Взметнулась птицей белой душа поэта в синь поднебесную над родной землей русской.
И только одинокий колокол на церкви Казанской Божьей Матери звонил по убиенному Сергею Есенину.
Аминь!
Роман «Есенин» является художественным литературным произведением. Автор сознает, что многие события жизни Сергея Есенина описаны в нем таким образом, что это вступает в противоречие с распространенными (и даже общепринятыми) версиями биографии Есенина. Однако автор считает, что он вправе строить и излагать собственную систему взглядов на жизнь и гибель одного из своих любимых поэтов. Если читателю кажется, что описанные в книге события не могли иметь места, он может утешиться этой декларацией. Если же читатель примет изложенную в романе версию, автор будет рад приветствовать в нем своего единомышленника.