Эсеры. Борис Савинков против Империи

Террористические настроения после взрыва Плеве стали преобладающими в партии эсеров, в Центральный Комитет которой к началу 1905 года входили М. Гоц, В.Чернов, Е. Азеф, А.Потапов, С.Слетов, Е. Брешковская, М.Селюк и М.Ракитников. Все видные эсеры видели, как на деле выполняются боевые задачи партии, сформированные Г.Гершуни в первом проекте устава Боевой Организации: «Цель Боевой Организации заключается в борьбе с существующим строем посредством устранения тех его представителей, которые будут признаны наиболее преступными и опасными врагами свободы. Устраняя их, Боевая Организация совершает не только акт самозащиты, но и действует наступательно, внося страх и дезорганизацию в правящие сферы, стремится довести правительство до сознания невозможности сохранить далее самодержавный строй. Кроме казней врагов народа и свободы, на обязанности Боевой Организации лежит подготовка вооруженных сопротивлений властям, вооруженных демонстрацией и других предприятий боевого характера, в которых сила правительственного деспотизма сталкивается с силой отпора или нападения под знаменем свободы, в которых слово воплощается в дело, в которых реализуется идея революции».

Выдающийся эсер Сергей Слетов писал, что к концу 1904 года «значительно выросло количество и влияние сторонников исключительного значения политического террора и преобладающего значения Боевой Организации с ее специфическими чертами заговорщичества». Вокруг террора была построена основная эсеровская агитация. Михаил Гоц, смертельно больной, разрабатывал новые террористические идеи, а Азеф их детализировал и претворял в жизнь, являясь великолепным начальником штаба Боевой Организации. Григорий Гершуни никогда не завлекал новых партийцев на путь террористической борьбы. Он просто заражал молодых, независимо от своего желания, своей верой, страстностью, жаждой борьбы, самопожертвованием. Азеф, встречаясь с кандидатом в террористы, долго отговаривал его от желания стать боевиком, говорил о будущих колоссальных трудностях. Только когда он выяснял, что террорист принимает решение ясно и определенно, того принимали в Боевую Организацию. В Женеве собрался костяк Боевой Организации, состоявший из Азефа, Савинкова, Каляева, Боришанского, Дулебова, Швейцера, Ивановской, Бриллиант, Леонтьевой и Моисеенко. Боевая Организация достаточно быстро увеличивала свой состав до шестидесяти человек. Как и сам Азеф, его боевики считали, что «парламентская борьбы бессильна улучшить положение трудящихся классов». Террор они считали главной задачей эсеров, активней всего приближавшей имперскую революцию. Члены Боевой Организации не шли против партийной дисциплины, но ясно выразили своему Центральному Комитету молчаливое несогласие с прокламацией «Ко всем гражданам цивилизованного мира», выпущенной после взрыва Плеве: «Вынужденная решительность наших средств борьбы не должна ни от кого заслонять истину: сильнее, чем кто бы то ни был, мы во всеуслышание порицаем, как это всегда делали наши героические предшественники «Народной воли», террор, как тактическую систему в свободных странах. Но в России, где деспотизм исключает всякую открытую политическую борьбу и знает только один произвол, где нет спасения от безответственной власти, самодержавной на всех ступенях бюрократической лестницы, мы вынуждены противопоставить насилию тирании силу революционного права».

Член Боевой Организации Владимир Зензинов, позднее один из эсеровских лидеров и редактор партийной газеты «Дело народа», вспоминал: «Все работавшие с Азефом в терроре товарищи не только безмерно уважали его, но и горячо любили». Сам Азеф полностью заботился о своих боевиках и их семьях, которых в партии стали называть «революционерами кавалергардами».

Одновременно с заботой о Боевой Организации, Азеф внимательно следил за своими потенциальными партийными конкурентами, среди которых яркой харизмой и одаренностью выделялся Сергей Слетов, двадцативосьмилетний сын чиновника, впервые арестованный еще в 1896 году за участие в студенческом собрании и несколько раз уходивший из полицейских рук. Жандарм А. Спиридович писал, как однажды он арестовал Слетова в Киеве:

«Были как-то назначены обыски у социалистов-революционеров, которые, вопреки обыкновению, чтобы застать всех врасплох, производились днем. На одной из спокойных окраинных улиц, в сторону Житнего базара, в одном из маленьких домиков обнаружили большой склад свежей литературы, гектограф, на котором происходило печатание, и кассу организации. Через улицу же, в таком же одноэтажном домике во дворе, так же шел очень интересный обыск.