Эсеры. Борис Савинков против Империи

В середине лета 1906 года из Прибалтики в революцию пришел письмоводитель судебного следователя Рижского уезда Альберт Трауберг. В июле были казнены Лев Зильберберг с товарищами по Боевому комитету при Центральном комитете Партии социалистов-революционеров и в эсеровские террористы со всей империи пошли молодые люди, читавшие и перечитывавшие предсмертные письма жене-соратнице «Ирине» отчаянного Льва, сменившего само Азефа во главе имперского революционного террора:

«Я умираю, глубоко сознавая, что должен умереть. В прошлом много-много пережито прекрасного, счастливого, чудесного. Мы все умираем по донной мерке. Мы из мертвецкой.

Я счастлив – ты не здесь, не в тюрьме. Я счастлив – ты думаешь обо мне. Это облегчает мне последние дни и облегчает конец. Я оброс черной бородой и волосы стали длинные. Я их ношу так, как ты любила – вверх. Иногда, в полузабытьи, мне кажется, что милая рука проводит по ним.

Я отказался видеть дочку. Для каждого человека есть предел духовных страданий. Это выше моих сил, мой предел. Я не могу. Когда я представляю себе ее, эту маленькую девочку, которую так люблю, я не могу. Я знаю, что и я, у которого ни один человек, кроме тебя, не видел слез, что и я заплачу, как она, ребенок, при жандармах.

К предстоящему концу отношусь спокойно, и ни один из этой своры, окружавшей меня последние пять месяцев, не мог бы сказать, что когда-нибудь заметили во мне хотя бы малейшее волнение. Посылаю тебе траву и лучшие образцы бедной флоры нашего крепостного двора для прогулки, я их засушил для тебя.

Мое последнее и страстное желание, чтобы у нашей девочки была бы мать, с которой она бы жила и росла. А когда она выросла бы, ты ей показала бы те прекрасные страницы твоей тетради и рассказала бы ей, как я любил тебя. Ты бы сказала, что я расстался с самым большим для меня, – с этой великой любовью, с жизнью, – в борьбе против горя и страдания других.

Прощай, друг, прощая, милая, прощай, любимая. Прощай. Это ужасное слова как будто носится в воздухе и, как звук колокола, замирая, становиться все тише и тише.

Прощай.

Петропавловская крепость, 8 июля 07 года».

Смелый и настойчивый, с железным характером Альберт Трауберг, он же «Карл», он же «Иван Иванович» с помощью Петербургского областного эсеровского комитета создал «Летучий боевой отряд Северной области» и в том же полугодии 1906 года расстрелял генералов Мина и Павлова, и ранил адмирала Дубасова. Штаб отряда «Карла», динамитная мастерская, школа террористов, с полным моделированием политического убийства, включая бомбометание, револьверные залпы и удары кинжалом, находились в Финляндии, в Або. Каждый шедший на дело террорист оставлял свою автобиографию и фотографировался в собственной фотографии для истории. «Карл» лично отобрал своих боевиков, дружных аскетов, старавшихся жить даже не на партийные деньги, а на собственные заработки.

«Карл» построил выполнение террористических актов в виде выпадов, налетов, коротких ударов. Его агенты и сочувствующие сообщали отряду, где и как можно убить сановника, боевики приезжали из Финляндии, убивали и опять скрывались за границу, укладываясь в несколько часов. Особое отношение у «Карла» было к тюремному начальству, в 1907 году почему-то решившего, что с революцией в империи закончено навсегда, и поэтому можно в застенках спокойно доводить революционеров до смерти.

По приказу из Петербурга в имперских тюрьмах в 1907 году вводился очень суровый режим, с суровыми карами в отношении к политическим заключенным, включая невозможные ранее телесные наказания. Количество забитых и погибших уже в тюрьмах революционеров стало намного больше, чем их товарищей погибало на эшафотах, и на насилия против арестованных революционеров ответили убийствами тюремщиков, и их было десятки.

В течение 1906–1907 годов отряд «Карла» застрелил избивавшего заключенных начальника Алгачинской каторжной тюрьмы Бородулина, начальника петербургских «Крестов» Иванова, начальника тюрьмы Гудима, начальника Читинской каторги Метуса, а в октябре 1907 года член «Летучего отряда» Евстолия Рогозинникова, студентка Петербургской консерватории по классу фортепиано, из револьвера в упор застрелила начальника Главного тюремного управления генерала А.Максимовского. Когда террористку привезли в Петербургское охранное отделение к Герасимову, обвешенная под одеждой бомбами, Рогозинникова чуть не взорвала центр имперского политического сыска. Все трое боевиков «Карла», убившие тюремщиков, были быстро повешены по приговорам военно-полевых судов, но тюремное начальство стало вести себя совершенно по-другому, не очень желая попасть под эсеровские револьверы и бомбы.