Эсеры. Борис Савинков против Империи

Эмигрантская жизнь была тяжела всегда и, прежде всего, зависела от отыскания работы, особенно при плохом знании иностранных языков. Русские эмигранты организовывали кассы взаимопомощи – партийные, внепартийные, межпартийные, фракционные, организовывали библиотеки, лучшей из которых стала знаменитая Тургеневская, читали лекции во многих европейских и американских городах. Огромную роль в победе революции в России сыграла эмигрантская литература – «Полярная звезда», «Колокол», «Вперед», «Набат», «Знамя труда», «Искра», «Социалист», «Пролетарии», тысячи и тысячи брошюр, десятки тысяч листовок и прокламаций, в миллионах экземплярах читавшихся в империи.

Знаменитая белая эмиграция началась после Февральской революции 1917 года, когда за границей остались многие царские дипломаты, уехали члены императорской фамилии, чины полиции и охраны, жандармерии, боявшиеся справедливого народного возмездия за свои преступления, многие богатые люди, понимавшие, что за февралем неизбежно последует октябрь.

После Октябрьской революции эмиграция из России приняла массовый, миллионный характер. Страну покидали офицеры Краснова, Алексеева, Корнилова, Деникина, Юденича, Колчака, Врангеля, Скоропадского, сотни тысяч богатых интеллигентов, большая часть дворянства, богатых землевладельцев, промышленников, торговцев, специалистов по бюджетному воровству, аристократов, монархистов, членов оппозиционных партий. Эмигранты оседали в Европе, на Балканах, в Чехии, Германии, Франции, в Китае.

Социалисты-революционеры осели, в основном, в Париже и Праге, где издавали газету «Дни» и журнал «Воля России». Чернов с товарищами организовали «Административный центр с Военным отделом, целью и назначением которого стала подготовка комбинированного выступления против большевиков извне и изнутри, с помощью повстанческого движения. «Административный центр» имел отделения в Хельсинки, Таллинне, Риге, Варшаве, Праге и Стамбуле. Эсеры активно участвовали в отчаянном Кронштадском восстании 1921 года, но перебросить туда свои вооруженные формирования не успели. Благодаря деятельности возглавляемых выдающимся революционером Феликсом Дзержинским карательных Всероссийской Чрезвычайной Комиссии и Государственного Политического Управления белая эмиграция была развалена изнутри. Многолетний, но не справившийся с управлением руководитель Партии социалистов-революционеров Виктор Чернов писал в Россию из эмигрантского далека:

«Бывают эпохи, близкие кануны мировых драм, когда их предчувствием полна вся атмосфера. Еще нет ослепительного фейерверка событий, когда еще много времени для того, чтобы подготовиться к встрече грозы. Но уже волна неслышного внутреннего подъема народной и общественной энергии властно завладевает своим течением всех и вся. Это эпоха когда все революции стягиваются на сторону народной пословицы: «Резвенький и сам набежит, а на тихонького бог нанесет».

«Рекрутский набор» революции в такие эпохи идет успешнее всего, но зато количеству, может быть, не так соответствует качество. Там, где на стороне нового движения стоит и могучая в человечестве стихия стадности и поверхностного люда, и даже заглядующий вдаль авантюристический карьеризм, там стан «чарующих движения воды» получается слишком пестрый. Будущие перемены и превратности судьбы произведут в нем свой «отбор».

До конца боролся с верными ленинцами Борис Савинков, мастер ужасного спорта – охоты на людей. Проработав всю Первую мировую войну военным корреспондентом, в феврале 1917 года он вернулся в Россию, пытаясь повернуть историю Партии социалистов-революционеров, которую совершенно справедливо назвали «неразрешимой загадкой русской революции». Он быстро увидел, что руководство эсеров, количество которых в 1917 году теоретически колебалось в пределах миллиона человек, аморфно, вяло, и непоследовательно в выполнении даже собственной программы. Смелый и деятельный Савинков печатал в эсеровской газете «Голос народа»: «На десять человек, которые делают, в Петрограде есть сотни и тысячи, которые говорят и говорят всегда: утром, вечером, в три часа ночи, и от этих разговоров болит и кружится голова, расшатывается и теряется вера. В России хорошо умеют заговаривать любую, самую плодотворную идею до абсурда. Не взбунтовавшиеся ли мы, на самом деле, рабы? Достойны ли мы свободы?»