Эсеры. Борис Савинков против Империи

На Зубатова тут же написали донос, что его манифестация – это требование реформ, хотя рабочие просто возлагали к памятнику цветы. Один из зубатовских рабочих-агентов успешно выступал перед товарищами: «Студенты бунтуют и просят нас к ним присоединиться. Они хотят конституции. Зачем она нам? Чтобы посадить на шею фабрикантов и интеллигенцию? Они будут нас притеснять еще больше. Мы будем стоять за царя. Он обещает нам восьмичасовой рабочий день, льготы и повышение заработков. Потом он все фабрики отнимет у фабрикантов и отдаст нам. Нам нужна не конституция, а царь, который за нас!»

На Зубатова тут же написали донос, что его рабочие не хотят богоизбранного царя для всех, а только такого царя, который за рабочих. Зимний дворец распорядился не давать в газетах никакой информации о московской рабочей манифестации, которая все равно произвела на общество колоссальное впечатление. Зубатов показал, что может руководить рабочим движением и его стали всерьез бояться приближенные холопы императора, опасавшиеся за свое влияние на царя.

В Петербурге начальник Особого отдела Л. Ратаев был назначен заведовать заграничной агентурой в Париже. На его место всесильный Плеве назначил Зубатова и вызвал его в Петербург. Перед этим в Москве прошла забастовка рабочих завода Гужона, вызвавшая большой шум в империи, а сразу за ней эсеры застрелили министра внутренних дел Сипягина.

В феврале 1902 года рабочие фабрики шелковой мануфактуры француза Гужона остановили работу и потребовали у предпринимателя выплатить рабочим сорок тысяч рублей, незаконно удержанных у них из заработка. Совет рабочих начал переговоры с фабричной инспекцией и дирекцией фабрики, которая заявила, что если деньги будут выплачены, то ей придется снизить общие расценки на работу. Заработная плата падала почти на четверть и рабочие даже не стали это предложение обсуждать. Гужон объявил тысячам ткачей увольнение и не пустил на фабрику полицию, поддерживавшую рабочих. Трепов пришел в ярость и Гужон под угрозой ареста пустил Совет и офицеров-охранников на фабрику, на которой началась забастовка. Трепов и Зубатов заявили Гужону, что он своим неразумным поведением и незаконными действиями толкает тысячи рабочих на беспорядки и пригрозили обложить фабрику большими штрафами, а самого хозяина выслать из империи. Жадность предпринимателя, как обычно, победила разум и Гужон бросился жаловаться к французскому послу, который добился аудиенции у Николая II. Царь потребовал у министра внутренних дел Сипягина разобраться.

Гужон обратился в суд, чтобы уволенные рабочие освободили фабрику и ее общежития. Рабочие ушли и полиция дала им жилье и еду. Гужон поднял скандал в ассоциации заводчиков и фабрикантов Москвы, попросив дать ему своих рабочих, чтобы пустить фабрику. Одновременно он начал и сманивать чужих рабочих.

Зубатов собрал в московском ресторане Тестова всех крупных заводчиков и фабрикантов и выступил перед ними с большой речью. Статский советник и главный оперативный охранник империи сказал, что хозяева-буржуа не обращают внимания на интересы самодержавной монархии и своей жаждой к невменяемой наживе провоцирую рабочих на беспорядки и приближают кровавую революцию в империи. Он говорил хозяевам, что на всех их фабриках и заводах рабочих постоянно обсчитывают, незаконно и колоссально штрафуют и создают невыносимые условия для существования. Зубатов объявил, что если владельцы промышленности не улучшат положения рабочего класса, это сделает самодержавный государь.