Эшафот для авторитета

Пройдя относительно свободно пограничный пункт, Сергей Роенко повел свою новую «Ниву» в Толстой Юрт. В селении потолкался на местном рынке, пытаясь купить пистолет, но, как ни странно, продавца не нашлось. Да и вообще никто, несмотря на то, что он постоянно доставал из кармана солидную пачку долларов, особого внимания на Роенко не обратил. Тогда он решил двигаться дальше, от селения к селению, в одном из которых попытаться найти ночлег. Аул, в который он въехал под вечер, назывался Кордак.

Незадолго до этого Сергея остановили на блокпосту. Проверив документы, посоветовали провести ночь в расположении войсковой части, находящейся рядом. Но «журналист Роенко» отверг предложение, ссылаясь на желание испытать на собственной шкуре знаменитое кавказское гостеприимство, да и быт народа посмотреть. Начальник смены поста посмотрел на него как на умалишенного.

— Что тебе сказать? Дурак ты! Не пойму, мало вас, что ли, здесь мочат. Чего претесь на рожон, чего добиваетесь?

— Профессия такая. А добиваемся того, чтобы народ знал правду!

— Правду? Ну ты и выдал! Где здесь правда? У «чехов» правда одна, у нас –  другая. Вижу, базарить с тобой бесполезно, езжай куда хочешь! Я предупредил. Вспомнишь мои слова, если, не дай бог, окажешься в плену их гостеприимства. Машину жалко. Новая. Я такую же хочу купить. Не продашь?

— Нет! Мне она еще самому пригодится.

— Ага! Пригодится. Только тебе ли?

— Неужели все так серьезно?

— Нет, я с тобой в страшилки играю. Конечно, серьезно. Я тебе совет даю, дурья твоя башка. Давай решай, мне пост закрывать надо!

— Тогда поехал я. Счастливо вам, прапорщик, –  сказал Сергей, садясь на место водителя.

«Нива», объехав фундаментные бетонные блоки, через двадцать минут остановилась в ауле Кордак.

Сергей чувствовал, что за ним наблюдают, но улица оставалась пустой. Надо определяться: куда податься, в какой дом? Где им могли бы заинтересоваться люди, связанные с боевиками?

Но самому ему предпринять ничего не пришлось. Дверь в воротах дома напротив отворилась, и оттуда вышел пожилой чеченец. В каракулевой шапке и длинном теплом халате. В руках он перебирал четки. Он подошел к машине. Сергей открыл дверь.

— Заблудился, парень? –  почти без акцента спросил горец.

— Да нет! Вот ищу место, где переночевать, да смотрю, чужих здесь не жалуют.

Не обращая внимания на слова Сергея, чеченец продолжил сам задавать вопросы:

— Почему ты у своих не остановился?

— В своей стране для меня нет ни своих, ни чужих.

— В какой такой своей стране? –  мужчина сощурил и так почти невидимые из-под густых бровей глаза.

— Понятное дело, в России, –  ответил Роенко.

— Россия там, –  махнул горец на север, –  а здесь Ичкерия! Понял?

— Понять-то я понял, но сейчас для меня важно найти приют, не ночевать же на улице?

— Ты не ответил, почему не остался у своих? –  переспросил чечен.

— Хотел проверить, правду ли говорят про кавказское гостеприимство. Война меня не интересует, я хотел бы узнать самих чеченцев поближе. Так сказать, своими глазами увидеть, что такое Чечня.

— Ичкерия!

— Ну хорошо, Ичкерия! Сделать правдивый репортаж. Я журналист, моя работа –  писать правду!

— Так-так! –  перебирая четки, задумался горец.

Сергей вышел в это время из машины немного размять ноги.

— Вот что я скажу, русский. В этом ауле тебе гостеприимства не найти. Ваши же солдаты унесли его с собой после зачистки. Езжай по этой дороге, –  чеченец указал на полевую дорогу, уходящую за высокие холмы предгорья. –  В сорока километрах найдешь село. Там живут те, кто дружит с русскими. Аул называется Арты. Езжай туда, не жди неприятностей здесь. Или возвращайся обратно, к своим.

Сказав это, он повернулся. Дверь его ворот закрылась.

Перед Сергеем чернел пустой недоброжелательный аул. Прикинув, сколько осталось в баке бензина, он тронулся. Включил дальний свет фар и медленно повел «Ниву» к окраине аула Кордак.

* * *

За его действиями внимательно следили из-за закрывшейся калитки.

— Что скажешь, Аслан? –  спросил человек, который разговаривал с Сергеем.

— Шайтан его знает, Рустам! Слишком уж нагло поступает этот русский журналист. В ночь уходит от своих. Странно и подозрительно.

— Но добыча, согласись, заманчивая. И машина новая, и камера, и он сам. Деньги можно сделать хорошие, –  продолжал размышлять Рустам.

— А если это подстава? На живца берут? Вот он, мол, один, хватайте! А потом полсела уничтожат солдаты. Нет! Подозрительно все это.

— Подозрительно, ты прав, но рассуди сам: если это подстава, то не поедет он туда, куда я его направил. Развернется за аулом и –  к своим, на блокпост. А если поедет дальше? Вертолеты ночью не летают, солдаты тоже не пойдут, а на реке по пути в Арты брод еще найти надо, –  настаивал Рустам. –  Как его могут русские отследить?

— По рации.

— Э-э, что такое рация? У нас тоже, слава аллаху, связь есть. Подожди. Смотри, остановился. Твоя, видно, правда, Аслан. Сейчас развернется. Но зачем русским провоцировать нас после зачистки? Все же что-то здесь не так.

Но «Нива» не развернулась, а, постояв немного, двинулась вперед, по дороге, указанной Рустамом.