Эшафот для любви (СИ)

– У меня тревогу вызывает один-единственный пункт, – подал голос нервно

теребящий оправу очков Валяр. – Не слишком ли рискованно уничтожать Перебежчика

на месте контакта?

– Риск не больший, чем езда на автомобиле, – не удержался от реплики Олумб. – А

вы, судя по всему, путешествовать очень любите.

– С чего вы взяли? – встрепенулся ветеран.

– Да как ни позвоню вам, неизменно слышу в ответ: хозяин в гараже. При таком

количестве машин следует держать хотя бы одного шофера.

– Не ваше дело! – непонятно почему взорвался Валяр. – И потом: вы что, за мной

исподтишка следите?

– Господь с вами, уважаемый! – состроил на лице обиженную мину Олумб.

И, дабы разрядить обстановку, повернулся к Алакиду:

– Заканчивайте!

30

– Дело в том, что Перебежчику ни при каких обстоятельствах нельзя давать ни

секунды для оценки ситуации. Во-первых, по словам купидоновцев, тот обладает

звериным чутьем на опасность. Во-вторых, не забывайте, он – очень сильный телепат. А

значит, сможет в мгновенье ока, если ощутит угрозу собственной жизни, нейтрализовать

действия противника.

– Кто даст гарантию, – не унимался Валяр, – что в критический момент по причине, которую невозможно предусмотреть, например, рядом громко хлопнет дверь или на улице

истошно завопит ребенок, у хваленого помощника-«генератора» не ослабнет, пусть на

короткое мгновение, сила биополя? Вы прекрасно понимаете, в этом случае с таким

трудом подготовленную операцию можно априори считать стопроцентно проваленной.

Ибо, как вы сами только что утверждали, Перебежчику достаточно доли секунды, чтобы

безошибочно сориентироваться и понять – столь оригинальным способом его попросту

выманили из укрытия. Само собой, он постарается, прежде всего, привлечь внимание как

можно большего количества прохожих. Сделать это на людной улице труда не составит.

– В такой ситуации в игру вступят люди из эшелона прикрытия, – чувствовалось, что Олумб раздражен. – Хотя я не сторонник «принципа домино».

Глава 23

Навстречу Клоду поднялся косматый сморчок лет шестидесяти с неестественно

большими глазами за сильно увеличивающими линзами модных каплевидных очков.

– Профессор Синклер, руководитель отдела «ФР», – протянул руку. – Чувствуйте

себя, как дома.

Сильная близорукость заставляла его изо всех сил всматриваться в собеседника, как ворону – в кусок сыра.

– Подойдите, пожалуйста! – Синклер, ловко лавируя между хитросплетениями

тонюсеньких, как дождевые черви, разноцветных проводов и проводков, толстых, как

черенок лопаты, шлангов, светящихся и темных экранов, всевозможных пультов,

пультиков, пультяшек и одному богу известного предназначения штуковин, подвел

посетителя к сооружению, напоминающему одновременно и циклопических размеров

скафандр (для Гулливера, что ли?), и миниатюрную барокамеру. При известной доле

воображения в устройстве можно было увидеть и неподвижный глазной зрачок существа

внеземного происхождения.

– Сюда, будьте любезны! Чуточку правее! Вот так, в самый раз!

Клод осторожно опустился в огромных размеров кресло, из подлокотников и

спинки которого торчали всевозможные зажимы, клеммы и прочая дребедень явно

исследовательского назначения.

И началось то, ради чего, собственно, он здесь появился. С помощью Синклера

Клоду предстояло составить фоторобот. Не дельца наркоджунглей, не воротилы игорного

бизнеса, не сутенера, загубившего не одну молодую девушку, не шпиона, нагло укравшего

государственный секрет невероятной важности. И даже не неуловимого угонщика

автомобилей, навязшего в зубах полицейским от Рабата до Йоханнесбурга. К концу сеанса

на экране должен был появиться, как ни дико это звучит, портрет …женщины его мечты.

Происходящее напоминало банальный детективный сюжет. Таинственный и от

этого тревожный полумрак. Диапроектор. Бесконечное чередование кадров: брови, губы, носы, лбы, уши, глаза, ресницы, прически, улыбки, прищуры, гримасы. Клод чувствовал

себя, как минимум, нелепо. С одной стороны, если он заплатил кровные, значит, психологически к затее был готов. В любом, так сказать, ее проявлении. С другой, что-то

внутри противилось начавшейся процедуре, а сама она неожиданно показалась в

некоторой степени унизительной.

Сознание как бы раздваивалось. Его составляющие тут же вступали в яростную

полемику.

31

«Ну, дружище, ты и допрыгался! – подзуживала критикующая сторона. – В конце

второго тысячелетия удариться в нео-шаманство. К психиатру следовало обратиться, а не

к компьютерной свахе».

«Нечего передергивать! – отбивалась группа оппонирующих извилин. – Ни о каком

шаманстве, пусть и с приставкой «нео», тем более, о сватовстве, и речи не может быть.

Происходящее – чистейшей воды передовая наука. Причем в случае, если возникнут

малейшие сомнения, всегда можно выйти из игры».

«В самом деле, чем я рискую? – вопрошал себя Клод. – Только энной суммой

наличных. Ну, так, утверждают знающие люди, – не в ассигнациях счастье. И даже якобы

не в их количестве».

– Вы меня слышите? – прервал внутренние терзания голос извне.

– Да-да! Конечно! Извините, задумался.

– Тогда обратите внимание на этот разрез глаз. Даже пребывая в глубокой