Эшафот и деньги, или Ошибка Азефа

Но тут случилось чудо. Маленький Натан, возмущенный человеческой несправедливостью, вдруг крикнул сквозь слезы свои первые слова:

— Не я! Это Евно…

Мать Сара была приятно удивлена прорезавшейся речью Натана и поцеловала его. Зато старый Фишель на всякий случай выдрал и Евно, хотя последний был достоин поощрения: с его легкой руки брат начал хорошо говорить.

Евно пожалел невинно пострадавшего братца и отдал ему припрятанную конфету:

— Лопай, обжора!

Богатая торговля

Вскоре Евно вновь блеснул мудростью. С не детской наблюдательностью он как-то философски заметил:

— Хорошо тем, кто чем-нибудь торгует! У них и товар есть, и деньги им несут…

Отец Фишель услыхал эти слова и был ими поражен не меньше, чем услыхал бы с неба глас Иосифа Египетского. Именно тем утром Фишель получил письмо от родственницы, которую, как и жену, звали Сара. Она вдовствовала в Ростове-на-Дону, и у нее был сын Нисан, ровесник Евно. Сара писала, что хочет продать свою лавку красных товаров.

Фишель решил круто изменить судьбу и разбогатеть. Он побежал на почту, и телеграфист под его диктовку передал текст: «Сара перестаньте продавать лавку сам куплю». Фишель получил какие-то деньги за свой домишко и перебрался в хлебный город Ростов-на-Дону. Портняжную иглу он с удовольствием сменил на лавку под живописной вывеской «Красный товар». Однако и тут, кроме головной боли, ничего не нажил. Разоренный нелегкой жизнью, но обогащенный мудростью, старый Фишель наставлял своих чад:

— Дети, запомните: если вы родились евреями, то гораздо лучше быть богатым и ученым, чем нищим и презираемым! И зарубите на собственном носу: от гоев добра не ждите — никогда! Или вы хотите со мной спорить?

Никто с этим не хотел спорить. И тогда Фишель добавлял:

— Очень замечательно, когда еврей изучает Тору и Талмуд. Прекрасно дитя, читающее по вечерам возле керосиновой лампы своему отцу откровения Гемары. Но если вы хотите жить в радости, то думайте, как заработать гелд. А я вам скажу: чтобы иметь хорошее богатство, надо усердно учиться. Вы меня поняли или что?

Вундеркинд

Старый Фишель выбивался из последних сил. Он ходил к директору Петровского реального училища, он бесплатно сшил для него две жилетки в цветочек, он падал на колени, он умолял, но своего добился. Теперь все четверо сыновей обучались за государственный счет, а самый умный — Евно — всех поражал способностями.

У мальчика были внимательно глядевшие выпуклые блестящие глаза, а ум был жадным до знаний.

Этот ребенок умел слушать учителей, ни на мгновение не отвлекаясь. Когда приезжали инспектора, то учитель непременно вызывал к доске Евно, и тот поражал памятью и математическими способностями.

Когда Евно учился в четвертом классе, на урок пожаловал среднего роста человек с бритым лицом, в очках и с тростью в руке. Это был профессор математики из Оренбурга, университетский товарищ директора гимназии, и директор не мог упустить такую возможность — показать своих учеников. Сияя, словно самовар, начищенный к Пасхе, директор обратился к классу:

— Дети, запомните это мгновение. К нам пожаловал знаменитый на весь мир математик, ученик великого ученого Николая Ивановича Лобачевского — Виктор Иванович Ломакин.

Гость оказался добрым, он никого не ругал и не вызывал к доске. Он рассказывал всякие интересные истории о математиках и математике.

— Я сейчас вам дам остроумную задачу, для решения которой нужна смекалка.

Ученики перестали дышать, а Ломакин сказал:

— Дети, сколько получится, ежели сложить все числа от одного до ста?

Весь класс лихорадочно заскрипел перьями, лишь Азеф задумчиво глядел громадными черными глазищами на ученого. Тот спросил:

— Мальчик, тебе непонятно условие?

Азеф поднялся из-за парты:

— Нет, господин ученый, условие мне понятно. Мне непонятно, зачем целый класс так долго решает столь легкую задачку.

Ломакин удивился:

— А ты уже решил? Где твои записи?

— Записей не надо. Задачку легко решать в уме, разве вы не знаете?

— Хм! И сколько же у тебя получилось?

— Пять тысяч пятьдесят.

— Верно! — воскликнул Ломакин, удивленный так, будто встретил живого Ломоносова. Обратился к классу: — Дети, этот мальчик — как тебя зовут? — Евно Азеф дал правильный ответ. Евно, как тебе удалось решить? Дети, внимательно слушайте — это очень занимательно.

Азеф бойко отвечал:

— Если к единице прибавить сто, получится сто один. Далее к двум прибавляем девяносто девять, в результате имеем опять сто один, к трем — девяносто восемь — тоже сто один. И так до конца. Понятно, что всего получится пятьдесят пар по сто одному. Если пятьдесят умножить на сто один, то результат — пять тысяч пятьдесят.

Дети не любили Азефа, но и они не удержались от восхищения:

— Какой ты умный, Евно!

Ломакин достал из своего портфеля книгу, торжественно произнес:

— Первым показал такое решение знаменитый немецкий математик Карл Фридрих Гаусс. Я тебе, Евно Азеф, дарю труд Гаусса о теории чисел, посвященный квадратичным вычетам. Он, к сожалению, на немецком языке, да и сложен пока для тебя, но ты когда-нибудь изучишь язык Гете и Канта и прочтешь эту книгу.