Эшафот забвения

Оставаться на студии дольше не было смысла. Как не было смысла возвращаться в особняк Полянского. Я была почти уверена, что третье убийство – это из ряда вон, это откровенный вызов. Оно получит гораздо больший резонанс, чем убийство никому не известной, давно забытой актрисы Фаины Францевны Бергман. Марго была величиной, Марго была одной из небожительниц, а смерть обитателей Олимпа всегда вызывает переполох на земле. Лапицкий наверняка там. И он не выйдет оттуда, пока не выжмет максимум улик. Я прекрасно знала методы работы капитана. Он не будет гнушаться ничем, если понадобится, он применит к потенциальным подозреваемым третью степень устрашения, он вырвет из их глотки любые показания. И сделает это без свидетелей. Вернувшись в свою квартирку в Ясеневе, я сразу же включила телевизор. Если убийство Марго – безумная правда, о ней поторопятся сообщить. Сообщить поторопились: информация об убийстве Марго последовательно прошла по всем каналам, я увидела особняк, снятый с разных точек и в разных ракурсах: только это могли сейчас предложить репортеры всем жаждущим телезрителям. Вовнутрь не допускали никого, так же как никого не выпускали из особняка. Одному из ушлых корреспондентов (я сразу же узнала лысину Александра Островского, специалиста по маньякам) повезло больше других: он сумел снять интервью со следователем, неосмотрительно выползшим на крыльцо подышать сырым декабрьским воздухом. Ничего внятного следователь – молодой человек в очках с устрашающими линзами – не сказал. Но некоторые детали все же прояснились: группа все еще находится в особняке, и выпускать их оттуда никто не собирается до выяснения обстоятельств дела. Узнаю тебя, Костик Лапицкий, подумала я, наверняка ты применяешь запрещенные приемчики психологического воздействия, рядом с которыми обычная пыточная “ласточка” и прочие прелести дознания просто меркнут. Насмотревшись репортажей и комментариев к ним до одурения, я села за телефон. Умиротворенная кокаином Светик безропотно выдала мне номера съемочной группы, которые я начала добросовестно пробивать: должен же откликнуться кто-то, кто расскажет мне о происходящем из первых рук. Телефоны одиноких волков группы либо молчали, либо бубнили механическими голосами автоответчиков. Домочадцы же всех остальных испуганно шептали нечто невразумительное: они задерживаются на съемках; когда будут – неизвестно, скорее всего заказана еще и ночная смена.

Ночная смена.

Я вполне могла представить себе эту ночную смену: беспардонное дожимание свидетелей, некорректные очные ставки, наглые провокации: арсенал Кости Лапицкого отличается завидным разнообразием. Я почти не сомневалась, что спустя несколько часов половина группы скажет, что это именно она убивала, а другая половина радостно сообщит, что подавала инструменты убийце… Проведя бессонную ночь и выслушав в утренних программах все то, что было в вечерних, я отправилась в особняк Полянского.

…Едва приехав туда, я сразу же затерялась в толпе зевак. Многочисленные поклонники Марго уже успели подсуетиться: чугунная ограда особняка перед входом была завалена цветами, постоянно гаснущими на декабрьском ветру свечами и портретами кинозвезды. Телевизионных групп уже не было, из чего я сделала вывод, что особняк пуст и первая стадия расследования закончилась. Из обрывков случайно подслушанных разговоров удалось составить общую картину сегодняшней ночи и раннего утра: съемочную группу отпустили только в семь утра, да и то не в полном составе.