Еще более дикий Запад (СИ)

— Нашел на ком. Девка без роду и племени…

Дед взмахом руки развеял ледяной ветер и сам же отправил новую волну.

— …прямо как твоя мамаша. У меня на нее такие планы были, а она, дура, все испортила. И ты не лучше.

— Не лучше, — согласился Чарльз. — Я тоже все испорчу.

Сила текла свободно. Силы было так много, как никогда прежде. Сила вихрилась, туманила разум, но Чарльз отряхнулся. Не она ведет.

Он.

Справится.

И по лицу деда мелькает тень раздражения. Не ожидал? От этого становится неожиданно весело. Конечно… думал… на что он надеялся?

Или…

— Скажи, кто и кого нашел? Ты Змееныша или он тебя?

— Змееныш?

— Уильям. Сассекс.

— И в самом деле Сассекс? Не важно. Змееныш — хорошо звучит.

Сила у деда темная, густая, выдержанная. И управляется он ею ловко. Стены затлели, по красной ткани поползли нити огней.

— И главное, подходит, как нельзя лучше. Змееныш…

Огонь, рожденный магией, был вполне осязаем. Он вгрызался в ткань, норовя добраться до дерева, под нею скрытого. И это отвлекало.

— Скажем так, нас свели заинтересованные люди.

— В чем заинтересованные?

— В переменах, дорогой внучок. Мы слишком долго жили мирно…

— И ты стал нести убытки?

— К сожалению. Не только я. Многие… эти новые эдикты, указы, ограничения. Требования. Будто он забыл, кто есть опора трона.

— Император? Значит, в этом дело? В порушенной гордости?

— Обязательная служба… и не в гвардии. На полях! Люди, которые вели свой род от первых поселенцев, должны будут работать на какую-то чернь!

Гнев выплеснулся темной волной. Грязной волной, которая доползла до ног Чарльза, попытавшись укусить, но вспыхнула и осыпалась жирным темным пеплом.

— Управление магическими ресурсами. Слышал?

— Нет.

— И не должен был. Дурацкий нелепый проект, но Парламент поддержит. Слишком его боятся…

Дед остановился и предложил:

— Поговорим?

— Передумал?

— Возможно, ты не такой и пропащий… силу имеешь.

— И что?

— Сила, — дед сжал кулак. — В ней все дело. Сила была дарована нам богами. И они поставили нас над прочими, дабы защищать и оберегать их.

— Где-то я это уже слышала, — в сторону сказала Милисента. — В тот раз все закончилось очень хреново.

В этот будет не лучше.

— И мы обязаны беречь эту силу! Мир спасет лишь чистая кровь. Но…

— Дети умирали, так? — Чарльз потер переносицу. Глаза слезились, то ли от дыма, то ли от вони, наполнившей кабинет. — Или не рождались? Те, которые вам нужны. И это было проблемой, пока не появился тот, кто готов был предложить решение.

— Именно.

— А мы тут каким боком?

Не стоит расслабляться. Дед… он не Змееныш.

Умнее.

Опытней.

И явно задумал что-то. Стоит, усмехается, глядит этак, снисходительно.

— Или… конечно, кто-то из моих кузенов собирается жениться? И полагаю, на дочери императора?

Голова чуть склоняется.

— Он неплохая ведь партия. Знатен. Происхождение безупречное. И с императором в родстве состоите, хотя и не таком близком, чтобы это стало помехой.

— Ты не так и глуп, как казалось.

Сомнительный комплимент.

— Репутация. Манеры. И внешностью кузенов боги не обидели… — Чарльз чувствует, как нарастает напряжение. И сила деда клубится на кончиках его пальцев. — Он сделал предложение и его приняли? И… дальше что? Родственник императора — это хорошо, но не настолько, как сам император… или принц-консорт? Если вдруг случится беда с императором и его наследником… кто следующий на очереди?

— Тот, кто полагает себя истинным наследником, — процедил дед.

— Значит, он был прав. Змееныш — лишь инструмент. А тебя он кем считает? Другом? Советником?

— Тем, кто приведет его ко власти.

— И полагаю, ненадолго. Так, чтобы все успели ощутить на своей шкуре всю его дурость. А потом появится герой и спасет страну.

— Именно.

— Августа же… ты мстил нам. Маме, мне… и Августе. Конечно, как же, мама должна была вернуться в отчий дом, покорная и несчастная. А она посмела жить себе и весьма неплохо. Еще и нефть на землях. Нефть ты ей точно не простил.

— Дрянь.

— Ну да… конечно…

Сила хлынула и…

Грохнул выстрел. Прямо над ухом. Так, что Чарльз оглох ненадолго.

— Извини, — сказал Эдди, убирая револьвер за пояс. С фраком тот не слишком сочетался. — Но мне этот придурок мертвым больше нравится. А то ишь, заморочил…

— Что?

— Глянь, — Эдди похлопал некроманта по щекам, легонько так, но голова того мотнулась, а глаза моргнули. И выражение в них появилось осмысленное.

— Что тут… — он потер лоб.

— Милли?

— Я ничего, — Милисента пожала плечами. — Я думала, что вы просто беседу беседуете.

С ревом встряхнулся орк.

— Это его дедушка, — сказала Милисента, указывая на покойника, лоб которого украшало ровное темное отверстие.

— Прости, — Эдди, кажется, смутился. — Я вас искал. Смотрю, стоите, слушаете этого вот… и не сдержался. Я ж не знал, что вы тут… по-родственному.

— Ничего, — Чарльз потер лоб.

А ведь ноет голова, такой характерной болью, которая случается после направленного воздействия. Дед был менталистом?

Дед…

Был.

И странно, что Чарльз не поддался внушению. Или поддался бы, но не сразу? Или… дело не в нем, а в Милисенте, которая стояла, разглядывала покойника с немалым интересом. Нет бы, как приличной девице, в обморок упасть.