Еще не раз Вы вспомните меня…

Странный сон увидел я сегодня:
Снилось мне, что я сверкал на небе,
Но что жизнь, чудовищная сводня,
Выкинула мне недобрый жребий.

Превращен внезапно в ягуара,

Я сгорал от бешеных желаний,
В сердце – пламя грозного пожара,
В мускулах – безумье содроганий.

И к людскому крался я жилищу

По пустому сумрачному полю
Добывать полуночную пищу,
Богом мне назначенную долю.

Но нежданно в тёмном перелеске

Я увидел нежный образ девы
И запомнил яркие подвески,
Поступь лани, взоры королевы.

«Призрак Счастья, Белая Невеста»…

Думал я, дрожащий и смущённый,
А она промолвила: «Ни с места!»
И смотрела тихо и влюблённо.

Я молчал, её покорный кличу,

Я лежал, её окован знаком,
И достался, как шакал, в добычу
Набежавшим яростным собакам.

А она прошла за перелеском

Тихими и лёгкими шагами,
Лунный луч кружился по подвескам,
Звёзды говорили с жемчугами.

Июль 1907, Париж

За гробом

Под землёй есть тайная пещера,
Там стоят высокие гробницы,
Огненные грёзы Люцифера,
Там блуждают стройные блудницы.

Ты умрёшь бесславно иль со славой,

Но придёт и властно глянет в очи
Смерть, старик угрюмый и костлявый,
Нудный и медлительный рабочий.

Понесёт тебя по коридорам,

Понесёт от башни и до башни.
Со стеклянным, выпученным взором,
Ты поймешь, что это сон всегдашний.

И когда, упав в твою гробницу,

Ты загрезишь о небесном храме,
Ты увидишь пред собой блудницу
С острыми жемчужными зубами.

Сладко будет ей к тебе приникнуть,

Целовать со злобой бесконечной.
Ты не сможешь двинуться и крикнуть…
Это всё. И это будет вечно.

Сентябрь 1907, Париж

Сады души

Сады моей души всегда узорны,
В них ветры так свежи и тиховейны,
В них золотой песок и мрамор чёрный,
Глубокие, прозрачные бассейны.

Растенья в них, как сны, необычайны,

Как воды утром, розовеют птицы,
И – кто поймет намёк старинной тайны? –
В них девушка в венке великой жрицы.

Глаза, как отблеск чистой серой стали,

Изящный лоб, белей восточных лилий,
Уста, что никого не целовали
И никогда ни с кем не говорили.

И щёки – розоватый жемчуг юга,

Сокровище немыслимых фантазий,
И руки, что ласкали лишь друг друга,
Переплетясь в молитвенном экстазе.

У ног её – две чёрные пантеры

С отливом металлическим на шкуре.
Взлетев от роз таинственной пещеры,
Её фламинго плавает в лазури.

Я не смотрю на мир бегущих линий,

Мои мечты лишь вечному покорны.
Пускай сирокко бесится в пустыне,
Сады моей души всегда узорны.

Ноябрь 1907, Париж

Жираф