Ещё не вечер, господа!

– Как приезд обозначается? Может местные власти получают предупреждение, может газеты извещают? Какая свита его сопровождает?

Старый солдат отвечал на вопросы, не задумываясь, при этом ни разу не спросил из чего следует такая потребность.

– Скажу больше, генерала сильно раздражает, когда ему встречу организовывают. Посему у него единожды был разговор с губернатором. Дескать приехать приехал, для чего карнавал устраивать? Правда любит в первый день во всех комнатах свет зажечь, да так ярко, что в глазах рябит. Ходит и картины на стенах рассматривает. С ним, конечно, приезжают два младших офицера, но ему не надоедают, берут под козырек и исполняют то, о чем просит.

– Тебя извещает, али как снег на голову?

– Загодя телеграмму присылает. Каждый раз одну и ту же. Покажу, они у меня все на месте.

Виктор Ефимович принес перевязанный веревкой набор сложенных листов. Развернули и прочитали. Отправление – Главпочтамт Санкт-Петербурга, потом адреса во Пскове, потом текст «Готовь мундир, проверка скачет». Без подписи.

– Это еще с Турецкой войны прибаутка затесалась. Кабы не Алексей Николаевич, косточки мои под Плевной сгнили бы.

– Там и сошлись? – спросил Неустроев.

– Нет, еще в Туркестане познакомились. А на Турецкой у нас дружба с Михаилом Дмитриевичем сложилась, – старик начал уходить в воспоминания.

– Кто таков? – спросил Неустроев.

– Что же вы генерала Скобелева запамятовали. Вот славный был вояка, пуля его не брала. Михаил Дмитриевич был постарше нашего. Он с 43, а наш с 48 года. На правах старшего всегда говорил нашему правду в глаза. Я тому живой свидетель. Ты, Алексей, говорил он, хорош на вторых ролях. Не хватает тебе решимости и твердости воли сражения выигрывать. Из тебя хороший администратор и снабженец, а вот командовать боями не лезь. И вот же прав оказался белый генерал. Мукден, будь он неладен, все карты спутал.

– Еще раз скажи, Виктор Ефимович, сколько дней проходит после получения телеграммы?

– Около недели и он туточки.

– Сейчас начну говорить, а ты, Виктор Ефимович, ничему не удивляйся и не перебивай. Потом обсудим узкие места.

Договорились до того, что Неустроев по росту и комплекции точь-в-точь генерал в молодые годы. Было заметно, что Виктор Ефимович загорелся тоже идеей вывести пришлых злодеев на чистую воду. Он приволок генеральский мундир и велел Неустроеву примерить его. Приспособили папаху и на плечи накинули шинель.

– Нет, Кронид Нифонтович, хозяин ходит по-другому, – Корякин попытался изобразить, но хромота ему помешала.

– Ты на словах объясни, авось соображу.

Ушло полчаса на то, чтобы отработать походку.

– Еще цвет волос у него другой и вообще, убранство на голове не соответствует. Оно хоть из-за папахи не видно, но перед подъездом ее придется снять. Хозяин всегда перед входом осеняет себя крестным знамением.

– Дай мне фотографию генерала, с возвратом, конечно. Хочу гримерам показать и самому пред ними предстать.

– И то верно. Я мигом обернусь, – заявил старый солдат.

Возвращаясь в контору, Неустроев велел Очкасову собираться в Санкт-Петербург.

– Уедешь ночным, с утра зайдешь на почтамт и отобьешь телеграмму. Помнишь содержание?

– Готовь мундир, проверка скачет. Адрес: Псков, ул. Сергиевская, д.16, бельэтаж, апартаменты.

– Верно. В тот же день ночным вернешься назад. Думаю и со своими повидаешься. Только смотри, отцу ничего не рассказывай.

– Могли бы не предупреждать, – обиделся Очкасов.

Глава пятая

В день, когда Очкасов должен был отправить телеграмму из Санкт-Петербурга в Псков, Мануйлов возобновил скрытое наблюдение за «Добровольным обществом». Неустроев предполагал, что у Козы должны быть связи с почтовыми служащими. Ежели догадка верна, то добродетелей должны предупредить о приходе телеграммы. Но в большей степени Неустроев надеялся на свет во всех окнах сразу после захода в квартиру. Однако чутье на этот раз его не подвело. Подпоручик еще не вернулся из Петербурга, а в «Общество» вбежал унтер-офицер департамента полиции с книгой подмышкой. Вышел через пять минут с другой книгой и устремился на службу. Посланный за ним филер установил, что фамилия унтер-офицера Довгаль с именем Роман и отчеством Александрович. В департаменте полиции он отвечает за контроль над частной как входящей, так и исходящей корреспонденцией. Неформально ему подчинялся почтмейстер и по договоренности тому разрешалось вскрывать конверты и перлюстрировать корреспонденцию.

Неустроев ликовал, сомнения исчезли, он, действительно, столкнулся с посыльными Вальтера Николаи, скорее всего с его агентом «Бертой». Еще Неустроев не удивился отсутствием анкеты Довгаля среди остальных членов общества. Нужных людей не анкетировали.