Еще немного о "Защите Лужина" (СИ)

С Андерсеном сравнивал себя Владимир Набоков в предисловии к роману, однако, возражая Норе Брукс, заметим, что партия, показанная в "Защите Лужина" - вовсе не та "безсмертная" партия, игранная в столице Австрии Андерсеном и Кизерицким. Во-первых, королевский гамбит "невинным, вялым началом" никак не назовешь / Турати так и не пустил в ход и свой грозный дебют, - защита, выработанная Лужиным "пропала даром" /, во-вторых, осторожная позиционная игра - это не та игра, которую продемонстрировали мастера в названной партии /.

Еще одна деталь знакома нам по роману "Приглашение на казнь" - так же призраки разбирали комнату Цинцинната.

По выходе из "страшного зала" / "...становилось все темнее в глазах" / Лужин сразу видит лестницу, начинает спускаться по ней - заметим, только потому, что "было легче спускаться, чем карабкаться" - и на нижнем, находящимся под шахматным залом этаже обнаруживает как бы дымом наполненное помещение. Он почти не узнает в нем прежний первый этаж шахматного кафе. Писатель отмечает здесь, в частности, появление двух призраков - полупрозрачной пешки с золотым кольцом в виде ошейника и "гривастого" шахматного коня, который бил в барабан - очевидно, белых фигур, снятых им с доски.

Лужин двигался ощупью - как "шахматный игрок, пробирающийся и напирающий туда, где у противника что-то смутно висит или связано". От дверей кафе остается только стеклянное сияние, которое словно выталкивает Лужина наружу, "в прохладную полутьму". Там, вне здания он замечает, что сумеречная муть над землей уже успела сгуститься в довольно плотный, гасящий звуки туман, в котором тоже перемещаются неясные видения. У Лужина появляется мысль / "мысль во мраке", "Три шахматных сонета" / о том, что ему необходимо скрыться в лесу, где он сразу нашел бы тропинку, которая привела бы его домой: "Где лес, лес? - настойчиво спросил Лужин, и, так как это слово не вызывало ответа, попробовал найти синоним, - бор? вальд? - пробормотал он - Парк? - добавил он снисходительно. Тогда тень показала налево и скрылась / "парк" - единственное из названных слов, имевшее отношение к теме города - И.П. /. Лужин зашагал по указанному направлению... и точно, деревья обступили его". Теперь Лужину представляется, что каким-то чудом или невероятным усилием воли ему удалось выбраться, "выкарабкаться" / "Приглашение на казнь" / - вернуться в Россию. И действительно, "...тропинка, поюлив в лесу, вылилась в поперечную дорогу, а дальше, в темноте, поблескивала река... Сейчас появится лесопильный завод, и через голые кусты глянет усадьба / см. в начале романа - "...тропинка, минут десять поюлив в лесу, спустилась к реке... еще через пять минут показался лесопильный завод, мельница, мост и дорожка вверх, и через голые кусты сирени - дом", здесь вспоминается также яркий огонь на башенке озерной лесопильни в стихотворении Анны Ахматовой / ...при каком-то последнем отблеске он разглядел палисадник, круглые кусты, и ему показалось, что он узнал дачу мельника". Следующее описание содержит картину возвращения со школьного вечера встречи выпускников бюргеров, которые видят - "...на панели, у решетки палисадника лежал, согнувушись, толстый человек без шляпы". Набоков здесь не указывает фамилию героя, представляет нам взгляд на него как бы с периферии / фрагмент надписи "Вас вечером..." из открытки, найденной бюргерами в кармане "толстого человека", один из них, Курт читает как "бак берепом" /.

Последний день Лужина, описанный в романе, ознаменован встречей с его "шахматным опекуном" Валентиновым, по совместительству, как выясняется, киносценаристом. После визита к Валентинову, как и после проигранной партии с Турати, Лужин пробует встать с кресла - это у него не получается, как не получалось раньше, - "Он был слаб и тучен, и вязкое кресло его не отпустило". Возможно, это затруднение, это чувство внезапно появившейся преграды / "...а ведь был какой-то простой способ" / длилось не больше одной секунды. Мы следим за взглядом героя - "Лужин застонал, растерянно озираясь... спереди был круглый стол, на нем альбомы... фотографии испуганных женщин". Среди этих фотографий герой видит изображение "бледного человека в американских очках, повисшего на руках с карниза высотного дома". В финале романа Лужин возвращается в свой дом, причем ему приходится подниматься по лестнице - здесь же выясняется, что Лужин "жил очень высоко", точнее - на последнем, пятом этаже / см. также роман "Соглядатай" /.

Лужин отпирает дверь / "хрустнул ключ в замке" /. Затем в звуковой картине романа следуют восклицания супруги - "Я хочу, чтобы вы сказали... Отчего у вас руки в таком виде? Лужин!.. Она схватила его за плечо, но он не остановился, подошел к окну, отстранил штору, увидел в синей вечерней бездне бегущие огни..."

Заметим еще одну, однако не последнюю, странность в описании - пока Лужин шагал к дому, пока поднимался по лестнице и открывал дверь, наступил вечер / а меж тем в трамвае он ехал очевидно днем, - это сложение обстоятельств напоминает рассказ "Катастрофа" /.