Еще один круг на карусели

Последний этап — если человек сделал такой выбор — это этап полного отрешения от всего. Став «санньясином», человек живет подаянием. Облачившись в одежды цвета огня — того самого огня, в котором символически сожжено все преходящее, включая и желания, — он стремится к окончательному и бесповоротному освобождению от сансары — от изменчивого мира, от океана жизни и смерти.

Это конечная цель странствия «санньясина», и больше ничто не отвлекает его на этом пути. Он окончательно расстается со своим прошлым, которое символически предается огню, причем будущий «санньясин» сам зажигает «погребальный» костер, чтобы, перепрыгнув через него, выйти обновленным. Теперь он ни к чему больше не привязан, абсолютно ни к чему — ни к касте, ни к семье, ни к имени. Даже к религии с ее ритуалами. Оранжевая туника, в которую он облачается после того мнимого «погребения», изготовлена из одного куска ткани — без швов и узлов. Когда он умрет, тело его бросят в реку, а не сожгут, как это делают с другими покойниками, потому что он, «санньясин», уже прошел сквозь пламя.

Переход от одного этапа жизни к другому отмечается ритуалом, при котором из символической смерти рождается жизнь, из старого — новое.

Современное западное общество по-своему отметило этот переход к последнему этапу, обозначив его как выход на пенсию. Человек оставляет работу, и теперь ему платят за то, что он ходит на рыбалку, занимается рисованием или, чаще, тоскует о том, что он уже не тот, что прежде: не директор, не начальник отдела, не адвокат, не кассир. У многих на этой почве случается инфаркт, и они окончательно перестают кем-то быть.

Я тоже бросил работу, журналистика больше меня не интересовала, но вместо того, чтобы «наслаждаться пенсией», принялся искать нечто, не слишком удаленное от того, что искали мои товарищи. Мне хотелось умиротворенности и покоя, внутреннего равновесия, и рак в этом смысле мне помог. Наконец-то я мог быть только собой, без визитной карточки, и радоваться этому. Вне сомнений, чем ближе мы к своей истинной сущности, тем мы счастливее. В любом возрасте. Дело за малым — понять, кто же мы на самом деле.

К сожалению, наша культура, вернее, индустрия, определяющая эту культуру, фетишизировала молодость, а старость превратила в нечто вроде болезни и побуждает бедных стариков пытаться стать не тем, кто они есть, а притворяться молодыми. Но старость не обязательно болезнь, и тем более не время для сожалений. Напротив.

Для многих угасание сексуального стимула — болезненная утрата, воспринимаемая как унижение. Для меня это было частью процесса обретения легкости. Сколько времени я потерял на метания, иллюзии, фантазии, попытки укротить то, что еще поддавалось укрощению… Все это было преодолено и не представляло для меня проблемы. Великолепная штука — старость! Возможность поразмышлять, заняться тем, на что раньше не было времени, например, просто порассуждать о жизни. Физический спад, новый, более медленный темп движения твоего тела, болезни, даже сама смерть — на все это можно взглянуть другими глазами, все это можно использовать для того, чтобы экспериментировать, пробовать понять новое, открывать новые двери и обнаруживать за ними нечто неожиданное.

Мир постоянно подталкивает нас к стандартному поведению. Не спится? Прими снотворное! Но зачем? Может, это прекрасно, может, это как раз то, что нужно человеку время от времени — бодрствовать ночью и познать то, чего спящему не дано. Ночь не только пора кошмаров, но и время прекрасных видений. Ночь таинственна, и именно поэтому ее стоит познать, как захотелось это Солнцу из древней индийской притчи.

Как-то раз человек приходит к Солнцу.

— Как дела там, внизу? — спрашивает его лучезарное светило.

— Хорошо, мой господин, все поклоняются тебе.

— Все? Это верно?

— Ну, как сказать, господин… Есть одна красавица — так вот, она единственная, кто тебе не поклоняется.

— И кто же она?

— Ее зовут Ночь. Солнцу стало любопытно.

— А где же она, эта красавица?

— В Индии, мой господин, — ответил человек.

Тогда Солнце направляется в Индию, а Ночь при его приближении убегает в другие края. Солнце за ней, но она снова в Индии. И тогда снова Солнце приходит в Индию, но ее там нет… Вот с тех пор Солнце преследует эту красавицу, но не может ее догнать.

Безумен ли я? Я был просто стар, у меня не было больше обязательств, зато было желание быть тем, кем мне всегда хотелось — исследователем, первооткрывателем. Причем не внешнего мира, он был уже более или менее мне знаком, а того мира, который, как всегда говорили мудрецы всех культур, находится в нас.