Еще один круг на карусели

В окно влетал оглушительный грохот цимбал и дудок. Трубил слон, кричали люди. Я ничего не мог разобрать, но понял: это будет тянуться до утра.

Разбудила меня тишина. Ночь я проспал под непрерывный грохот, к которому притерпелся. Потом та часть сознания, которая бодрствует и во время сна, разбудила меня. Шумное, необычное представление, устроенное людьми для богов, закончилось, и началось другое зрелище, спокойное и величественное, которое боги демонстрировали людям. Великолепное оранжевое солнце вставало из-за верхушек пальм, из темноты медленно проглядывали очертания домов, улиц, переулков и людей. Белые клубы поднимались над крышей лекарственной фабрики, разнося ее целебные ароматы.

Внизу во дворе сцена уже опустела, люди постепенно расходились, зрители уносили стулья, музыканты собирали инструменты. Пациенты, поддерживаемые родственниками, плелись к больнице. Они пробыли здесь всю ночь! Я видел, как многие, проходя мимо слона, складывали перед собой ладони и слегка кланялись ему, будто прощались с хозяином. Со слона уже сняли его золоченое убранство. Зато в свернутом хоботе колыхалась большая охапка веток и травы — его завтрак.

Мне тоже было пора завтракать, и я отправился в больничную столовую. Объявление на стене гласило, что еду здесь подают исключительно вегетарианскую. Все было просто и чисто, но и тут, видимо, поддались на соблазн современности, и коварная лампа-ловушка потрескивала всякий раз, когда муха устремлялась на голубоватый свет и превращалась в уголек.

Ровно в девять молодой врач повел меня в расположенную рядом бесплатную поликлинику, которая состояла из группы невысоких строений под красными крышами, с голубыми стенами, бетонными полами и белыми фанерными перегородками между кабинетами. Порог поликлиники почернел от времени, и можно только представить, сколько за эти годы больных и их родственников топталось тут в ожидании вердикта врача. Тропический ветерок гулял по комнатам, колыхал желтые занавески. На небольшой немощеной площадке ждали люди. Я припомнил провинциальные госпитали в Камбодже, куда я ездил, чтобы написать о жертвах боев и американских бомбардировок: та же жара, та же атмосфера, те же смуглые лица, изнуренные, напуганные, и только моя роль поменялась. Я понял это, когда молодой врач для первого осмотра попросил меня раздеться до пояса и лечь на кушетку, накрытую черной клеенкой. Окно сразу заполнили лица, и на меня уставились десятки широко раскрытых глаз.

Доктор выслушал меня, измерил давление, задал несколько вопросов о перенесенных мною болезнях, особенно в детстве. Я отвечал, а он делал записи. В конце он спросил:

— Когда вам сказали, что у вас рак, как вы это восприняли?

— Без паники.

— Как вы сами полагаете, какие у вас шансы на выздоровление?

— От рака нелегко выздороветь, — сказал я. — Но я надеюсь найти способ, который позволит мне продержаться еще какое-то время. Поэтому я здесь.

Он улыбнулся, посмотрел на меня так, будто я удачно сдал экзамен, и процитировал, сперва на санскрите, потом на английском, высказывание из аюрведы:

Сколько путь твой продлится от первого дня до могилы —
Это будет зависеть лишь только от внутренней силы.
Постоянство и труд — твоего долголетья залог:
Чем размеренней день,
Тем длиннее отпущенный срок.

Я спросил его, откуда аюрведа может знать о раке. Аюрведа — древняя наука, зародившаяся тысячелетия тому назад, а рак — болезнь современная.

Он возразил:

— Время не имеет значения. Человек — всегда человек, и хвори у него всегда одинаковые, — сказал он. — Не бывает болезней древних и современных. Мы различаем только болезни излечимые и неизлечимые, и рак не попадает ни в одну из этих категорий. В священных текстах он носит имя «адбхута рога» — исключительное заболевание.

Мне стало интересно, но он не захотел развивать эту тему. Это была не его специальность. «Этим занимается только главврач», — сказал он. А его специальность — это змеиные укусы.

Это меня тоже интересовало, и он с удовольствием повел меня в свое отделение, перечислил мне названия и признаки кобр, гадюк и других пресмыкающихся в красивых банках с формалином на стеллаже. Каждая такая змея, по его словам, легко убивает человека.

— За какое время? — спросил я.

— За полчаса. Если пациент успеет к нам за это время, мы его спасем. У нас есть аюрведические препараты на травах — одни нужно прикладывать к месту укуса, другие — принимать внутрь, они способны нейтрализовать яд любой змеи.

Каждый год они принимали в среднем по полторы тысячи укушенных, и обычно почти все выживали.

— И все успевали добраться за полчаса? Всех их лечили только аюрведическими средствами?

— Нет. Но… там, где не действует аюрведа, всегда можно прибегнуть к обычным средствам, — ответил он откровенно.