— Все мастера напуганы, попрятались по домам. По Туле ходят слухи, что разрешили Гришке Строганову, по царской грамоте, набрать в Кузнецкой слободе три десятка крепостных кузнецов с домочадцами. И отправить горемык в Прикамье, на постоянное жительство. Приказчики Строгонова с солдатами третьи сутки лютуют по городу, выбирают лучших. Недовольных, али кто сопротивляется тех на цепь, в колодки. Хватают прямо с семьями и в амбар, под замок. Сказывают, ни сегодня — завтра погонят горемычных на соляные промыслы.
— Сержант Ложкин, брось демагогию разводить. Ты, солдат или тряпка? Прекрасно знаешь — люди нужны на острове, нужны срочно, как воздух, ещё вчера. Особенно кузнецы и мастеровые. У тебя приказ, к вечеру нанять несколько человек. Так, что выполняй, а иначе я тебе обещаю, что в ближайший месяц вся твоя группа из нарядов не вылезет. А тебя, чтобы служба медом не казалась… я ещё и в звании понижу. Так, что, давай, вывихни мозги! Делай, что хочешь… Хоть рожай!!! Хоть воруй. Хоть в карты выигрывай. Но к вечеру умельцы должны быть. Всё, свободен! Иди и выполняй приказ.
— Есть! Выполнять приказ!
— Павел Александрович, — к Пехоте подошел один из бойцов разведывательно — диверсионной группы. — Разрешите обратиться.
— Ну, что ещё?
— Тут, такое дело… Ребята за Илюху Черкашина просят. Совсем парнишонка исстрадался. Изводит себя грусть тоскою, голубь наш сизокрылый. Помочь бы ему?
— В чём нужна помощь, этому лоботрясу? Напомни ка, давно ли он вышел из наряда?
— Любовь у него.
— Любовь, это хорошо. Хотя, лучше бы он уставы зубрил, и спать перестал в караулах. Так, что отставить любовь! Не положено! Мы на задании или где? Нам, сейчас, о найме кузнецов думать надо, а не о любви.
— Павел Александрович, — упрямая складка на лбу подчиненного пересекла лоб. — Ложкин с вашим приказом и без нас справиться. А пока, разрешите вытащить девчушку из неволи. Ведь пропадет красатуля почём зря.
— Подожди Подберезкин, мы в Туле всего ничего… — вторые сутки. Когда он успел?
— Эва, да вовчерась к вечеру зацепился «Черкаша» у какой-то калитки. Уж сильно ему приглянулась девонька: Стройна, пригожа, пышногруда, в глазах — жар. Всего-то часок посудачили у завалинки. А с утра пришли солдаты и похватали всю семью под белы рученьки, да под замок. Сказывают брат с отцом у неё дюже по кузнечному делу мастера. Собрались гнать их по царскому велению на соляные работы. Илья как узнал — места себе не находит. Цельный день ходит вареный как рак.
— Товарищ командир, прошу от всех ребят… Переживаем за него. У нас он заводила, балагур: Что железо ковать, что девку целовать — везде поспеет. А насчет дисциплины, так подтянет, после свадебки. Верно люди сказывают… Сытая курица и волка залягает.
— Бойцы, вы вообще соображаете, о чем говорите! — грозное рыжее начальство насупилось и собралось со всей армейской прямотой пропесочить нерадивых подчиненных. Открыло рот, набрало в грудь побольше воздуха и… вдруг на несколько секунд задумалось.[37]
— Чтобы я, для своего «лучшего» бойца, — Пехота ткнул рукой в сторону виновника торжества. — Вот этого лопоухого «отличника боевой и строевой подготовки», зубрилы устава! Дал разрешение из-под замка, из амбара, окруженного дубовым частоколом, с крепкими запорами, засовами, с вооруженной до зубов охраной и кабелями волкодавами, выкрасть любимого, самого дорого на свете человека… Да не за, что!!!
— …Так, орлы! Слушай мою команду. Первое, срочно вернуть ребят Ложкина. Его задание отменяется. Второе, через час собираемся всей группой в условленном месте. Третье, Черкашин, Ромео недоделанный — ко мне, быстро.
Раздав поручения бойцам, Пехота натянул на свое лицо облик обычного деревенского увальня и не торопясь, двинулся вдоль улицы, мурлыкая что-то смутно популярное из произведений Кати Лель…
Дорогу бравому майору перегородил большой лохматый пес. Он оценивающе осмотрел рыжего свистуна. По-собачьи прокачал способности и навыки избранника. Сделал выводы, после чего присел на передние лапы и, уткнувшись мордой в землю, начал жалобно скулить. Собака медленно поползла к человеку.
— Что, Лохматик? — Пашка не сдержался, сжалился над животиной. Подошел к кабелю и начал нежно трепать рукой по голове. Чесать за ушами. Поглаживать. — Злые хозяева? Выгнали сиротинушку из дома? Остался один? Ищешь друга? Есть хочешь, поди, чертяка?
— Слушай. Ну, прости. Был у меня хлеб. Да скормил я его ребятишкам.
Внезапно пес вскочил и стал метаться из стороны в сторону. Затем побежал в переулок, вернулся, снова несколько раз сбегал туда — обратно. Стал громко лаять, словно приглашая пойти за ним.
— То есть, ты хочешь, чтобы я пошел за тобою? — лохматенция довольная начала подпрыгивать на месте, подбежала к Пехоте, стала ластиться к ногам. Тянуть за штанину.
— Ага, вот сейчас все брошу, и пойду с тобой, неизвестно куда и неизвестно зачем. Прости друг, не могу. Есть такое ответственное слово — служба!