Еще один шанс (СИ)

Опять наступило тягостное молчание. По-видимому, Максим запустил руку в шевелюру, потому что после этого его голос стал звучать расстроенно и подавленно.

– Честно говоря, всегда завидовал тебе, – признался он. – Отец понимает, что не может заставить тебя делать то, что тебе не по душе, поэтому с удвоенной силой давит на меня.

– Значит, пришло время показать ему, что ты тоже имеешь собственное мнение, – уверенно произнес Лёня.

– Ладно, я поговорю с ним ещё раз, – младший Тетерев вздохнул, – ведь ему должно быть известно, что убедительней его можешь быть только ты.

Понимая, что разговор подошёл к концу, Маша, чтобы не быть пойманной, как в тот раз, робко постучалась.

– Доброе утро, – поздоровалась она, войдя в кабинет.

Леонид расслабленно сидел в кресле и на её приветствие лишь кивнул, а Макс виновато отвел глаза.

– Я помешала? – спросила Швецова.

– Нет, мы уже закончили, – вставая, произнес Тетерев и покинул кабинет, оставив брата и его помощницу наедине.

– Как много ты слышала? – напрямик спросил он, нарушая гнетущее молчание.

Маша покраснела, с головой выдав себя.

– Ясно, – Макс вздохнул, – ты, наверное, хочешь знать, что происходит.

Девушка кивнула.

– Знаешь, я до сих пор уверен, что ты виновата в сложившейся ситуации, – не сдержался он, повысив голос, но силой воли заставил себя успокоиться. – Не нужно было попадаться на провокации Лобковой и распускать руки. Из-за этого у нас появились проблемы.

– Она добивается моего увольнения?

– Да, – не стал утаивать Макс, – тебе известно, что наши родители создали эту компанию. Когда отец решил, что мы с Леонидом готовы управлять вместо него, то он отписал нам по двадцать процентов акций, оставив себе лишь десять. Как ты сама понимаешь, остальные пятьдесят – остались у Лобкова, но их семья оказалась в затруднительном финансовом положении и они продали часть акций, оставив себе лишь двадцать процентов. Пятнадцать – приобрели несколько акционеров, а остальные купил Леонид. Вместе с моими у нас большинство, а значит – решающий голос.

После вашей с Милой стычки она пожаловалась своему отцу, а он – моему. Поскольку наши семьи очень близки, то, естественно, мои родители приняли её сторону и подняли вопрос о твоем увольнении на совете директоров.

Макс огорчённо поморщился.

– Я оказался в затруднительном положении. С одной стороны, я не хочу терять лучшего сотрудника, а с другой, – на меня давят отец и совет директоров. Честно говоря, я уже готов был сдаться, но неожиданно мой брат вступился за тебя.

Маша удивилась.

– Но отец не унимается, а противостоять ему может только Леонид. Сегодня снова будем говорить о твоем увольнении, – с сожалением в голосе произнес он.

– Я доставляю тебе слишком много хлопот, – расстроенно проговорила Маша. Макс не ответил.

Швецова пробормотала извинения и вышла из кабинета. Сев за свой стол, она взяла чистый лист бумаги и начала писать заявление об уходе.

***

Совещание уже длилось пятнадцать минут, когда она, постучав, вошла под укоризненными взглядами присутствующих. Мила тоже присутствовала, восседая на стуле возле своего отца, словно королева. На её лице сияла победная улыбка, а Макс, наоборот, был мрачным, словно туча, и по сравнению с рядом сидящим братом казался жалким. Маше сразу стало понятно, что её начальнику приходится тяжело и его решимость тает.

– Тебя сюда не звали! – ядовито проговорила Мила. Но, к её досаде, Мышкина улыбнулась и подошла к Максу. Проигнорировав всех, она положила руку ему на плечо и поцеловала в щеку.

– Спасибо за все, – прошептала она и протянула лист бумаги.

Его глаза удивленно раскрылись, когда он понял, что это заявление об уходе. Он протянул его Леониду. Тетерев остался невозмутимым.

– Отказать! – твердо сказал он, разорвал лист пополам, а затем спокойно произнес: – Итак, господа, на чем мы остановились?

– Сначала пусть выйдет посторонняя, – сказал один из членов совета директоров.

– Разве? – ухмыльнулся Леонид. – А как по мне, Мышкина, как никто, здесь к месту. Мы ведь её увольнение обсуждаем.

– Пусть остается, это будет даже забавно! – насмешливо произнесла Мила.

Тетерев пронзил Лобкову странным взглядом и стал резко выстреливать словами:

– Кто здесь действительно посторонний, так это ты, Мила, поэтому прошу тебя удалиться!

По залу прошёл ропот негодования.

– Леонид, ты много на себя берёшь! – строго сказал его отец. Но, как и ожидалось от старшего сына, на его лице не дрогнул ни единый мускул. Напротив, казалось, что он вообще расслабился.

– Поправьте меня, если я окажусь не прав, – произнёс с улыбкой превосходства Тетерев. – На совещании могут присутствовать лишь держатели акций и непосредственно сотрудники компании, а Мила ни к тем, ни к другим не относится.

Повисла гнетущая тишина. Действительно, владельцем акций являлся отец Милы, а она была просто его дочерью. По крайней мере, до тех пор, пока он не перепишет акции на нее. Лобкова возмущенно взвизгнула, но её отец одним лишь взглядом заставил девушку замолчать.