Еще один шанс (СИ)

– Несмотря на это, я не против, чтобы Мила осталась, – милостиво разрешил Леонид. – Но если она произнесёт хоть одно слово, ей придется покинуть эту комнату.

Всеобщее молчание означало согласие. Получив желаемый результат, Тетерев продолжил.

– Прежде чем вынести на голосование вопрос о неоправданном увольнении Виолетты Мышкиной, я решил напомнить вам, что мои личные инвестиции, а также капитал в компании составляют почти сорок пять процентов, и я подумываю извлечь его из общего оборота.

– Это безумие! – воскликнул Лобков. – Это крах всей компании!

Лёня приподнял бровь, его лицо стало жестким.

– Тогда вам лучше считаться с моим мнением, – и от того, как он это произнёс, ни у кого не осталось и капли сомнений, что он поступит так, как пригрозил.

– Зачем ты это делаешь?! – со злостью крикнула Мила.

Леонид медленно улыбнулся.

– Я не могу потерять ни одного сотрудника из-за капризов избалованной девицы, – иронично произнес он, и Мила раздраженно выбежала из кабинета. – Итак, приступим к голосованию!

Маша стояла рядом с Максом и ни на секунду не отводила от любимого взгляд. Он был восхитителен. И если бы можно было ещё раз влюбиться в него, она бы так и сделала. В голове крутилось множество вопросов, но самый главный: «Зачем он пошёл против всех ради той, кого сам ещё недавно хотел уволить?»

Никто не посмел проголосовать против увольнения Мышкиной, и Маша понимала, что это – только благодаря откровенному шантажу со стороны Леонида.

Взгляды акционеров, полные недоумения, впивались в Швецову все то время, пока один за другим они покидали зал заседаний. В комнате остались лишь Тетеревы и она.

– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – накинулся отец на Леонида, и от его громогласного голоса Маша сжалась от страха.

Даже Макс неосознанно вжал голову в плечи, словно был провинившимся мальчишкой, боявшимся строгого папу. Единственный, кто остался невозмутимым и спокойнымбыл Леонид.

– Ты настроил всех против себя! – бушевал старший Тетерев.

– Папа, не стоит так волноваться, подумай о своем сердце.

– Не смей меня поучать! – взорвался отец.

– А ты не смей повышать на меня голос при посторонних, – тихо, но от этого не менее серьезно произнёс Лёня.

На мгновенье старший Тетерев замер. Он осознал, что напрочь забыл о присутствующей здесь девушке, тихонько сжавшейся в углу. Он был зол на неё, так как она посмела избить Милочку. И вспоминая, как девочка отчаянно плакала на его плече, сердился ещё сильнее. И хоть, глядя на Мышкину, было сложно представить, что она могла поднять на кого-либо руку, он все же бурлил от негодования.

– Эта девица… – начал старший Тетерев, обвиняюще направив палец на девушку. Но его сын сжал кулак и опустил его на стол.

Раздался глухой стук.

– Эта девица, как ты её назвал, – еле сдерживаясь, чтобы оставаться спокойным, произнес Леонид, – спасла Милу от участи похуже. И я больше не буду повторять: если Лобкова не оставит Виолетту в покое, то я сделаю то, о чём говорил на собрании.

Старший Тетерев побагровел от возмущения и тона, которым позволил себе разговаривать с ним его сын. В то же время он был так обескуражен, что не находил слов.

– Почему ты её так защищаешь? – спросил отец.

Леонид стиснул зубы – он, наверное, смог бы ответить на этот вопрос, если бы сам знал ответ.

– Ценный сотрудник, – процедил он сквозь зубы отцу, а тот, уходя, лишь громко хлопнул дверью.

Лёня бросил в сторону Макса разъяренный взгляд, и тот поспешно покинул комнату. Тетерев громко вздохнул, но потом резко обернулся – он совсем забыл, что Виолетта, сжавшись, словно ей грозит неминуемая опасность, стояла в углу кабинета.

– Почему ты ещё здесь!? – рявкнул он.

Но вместо того, чтобы испугаться, она бросилась к нему и обняла, вздрагивая от рыданий.

– Только этого мне не хватало, – раздраженно сказал он, но в то же время его руки обвили девушку и крепче прижали к себе.

Маша так давно мечтала снова оказаться в его объятиях, что сейчас её сердце таяло от нежности. Она подняла голову и их глаза встретились. Целую вечность они смотрели друг на друга, и когда Маша уже думала, что он поцелует ее, в дверь неожиданно постучали. Швецова как ошпаренная отскочила от Леонида.

Тетерев ухмыльнулся.

– Войдите, – разрешил он. На пороге появилась его секретарша. Леонид задумчиво посмотрел на Виолетту. – Ты можешь быть свободна, – сказал он, через секунду добавив, – на сегодня.

Через минуту Маша уже летела на крыльях счастья.

Глава 13

Маша находилась в каком-то коконе предвкушения и ожидания. Уверенность, что Тетерев больше не испытывал к ней неприязни, прочно вошла в её сознание, и появилась робкая надежда, что ей дан ещё один шанс на счастье с ним. Она будто заново влюбилась в него, и эти ощущения были похожи на трепет первой любви.

Ей очень хотелось, чтобы он смог полюбить её снова в другом теле, но с той же душой, что и прежде. Опасения, что этого может не произойти, терзали душу, но ожидание каждой новой встречи будоражило все её естество.