Еще один шпион

– Море, – сказал Родион. – Теплое, спокойное. Далеко отсюда. Примерно там, где вы отдыхали этим летом. Дом на берегу. Частный пляж. Небольшая яхта у пристани. Гараж на две машины. До ближайшего города со всевозможными развлечениями и развитой инфраструктурой – десяток миль по хорошей дороге, на которой никогда не бывает пробок и которую нет нужды чистить зимой. Для мощной спортивной машины это десять минут езды, по московским меркам совсем ничего. Уютный вечер в первоклассном ресторане. Ночь с красивой женщиной... с Наташей, к примеру. Или с любой другой, как вам захочется...

Родион посмотрел в сторону крепконогой официантки, только что доставившей к соседнему столику вторую перемену.

– Из числа забот: ежегодная покраска яхты, встречи с финансовым консультантом, который ведет ваши дела и время от времени дает советы по поводу ценных бумаг, а также регулярные визиты к вашему врачу и личному тренеру... Ну, и ежедневная чистка зубов, разумеется, – Родион улыбнулся. – Многие медицинские светила считают, что здоровье человека на 90 процентов зависит от гигиены полости рта.

Майор поставил стопку на стол. Шутку он не оценил. Возможно, даже не расслышал.

– Для всего этого нужны деньги, – сказал он.

– Шестизначный счет в надежном банке, – сказал Родион, глядя ему в глаза. – Или семизначный – все зависит от вас. Ну, и в какой-то мере от вашего финансового консультанта... Как вы полагаете, Сергей Михайлович?

Семаго вдруг протрезвел. Он понял. Не испугался, не удивился, просто понял. Все эти подарки, угощения, вип-ложи, праздник жизни... Все объяснилось просто и понятно. Он вспомнил вдруг свой давешний сон: ракета, друзья, его тщетные попытки успеть... Вот ведь какая штука выходит – все они четверо и в самом деле будто в одном экипаже, в одной ракете, и несет их кудато неведомая сила, всех четверых. Почему именно они?.. Двое уже погибли, один медленно загибается в сибирской колонии... остался только он, Семаго. Опоздавший. Припозднившийся. Но, похоже, он все-таки успел. Догнал их. Полетит он – в ракете, которая (уж он-то знает это наверняка!) никогда не вернется обратно?.. Или опять одолеет его проклятая «ракетофобия», опять он спасует, струсит, останется на земле тихо доживать пенсионерский век?

– Я лечу, – сказал Семаго тихо.

– Что? – удивился Родион.

Майор смутился, прокашлялся, увидел перед собой полную стопку, выпил. Увидел, как через зал к ним танцующей походкой возвращается Наташка – веселая, красивая, беззаботная. И сказал твердо:

– Я полагаю, что надо попробовать.

– Ну, и замечательно! – Родион перевел дух, поднял свою стопку, посмотрел сквозь нее на секретоносителя первой категории Сергея Михайловича Семаго, улыбнулся.

– За вас. И нашу дружбу! – и тоже опустошил свою стопку.

Это была его первая вербовка, и она прошла успешно.

* * *

Во время утренней поверки полковник Савичев смотрел люто, исподлобья, кривил губы.

– Бригада пилорамы – три шага! Почему опилки на территории? Карцер на пять суток!

– Кто вчера дежурил по кухне? Дульцев, Козин, Гребенников, Панибрат – три шага! Посуда вымыта плохо! Пять суток!

Вчера его снова вызывали в Заозерск, на ковер – на этот раз к самому начальнику краевого ФСИН, генерал-майору Драгунову. Еле уполз оттуда Савичев, думал, концы отдаст. Такими словами его не крыли с тех пор, как был жив отец. Да какое там – отец и слов-то таких не знал: «латентная демократия», «лондонский выползень», даже – «клещ голливудский»! При чем тут Голливуд, Савичев сразу не понял, а потом по вечерним новостям передали, что какая-то там американская киностудия собирается ставить фильм, основанный на фактах из жизни Мигунова и его героической, значит, борьбы. Еть мать, вот уж дали так дали! Хоть сразу рапорт на увольнение пиши!

– Отряд хозобслуги! На полу – грязь! Дневального лишить передачи!

– В медчасти опять нехватка лекарств, Ивашкину строгий выговор...

И Полканиха туда же: выгребла его заначку, объявила «сухой закон» – пока, значит, опять премию платить не начнут. Вот дура! На месте своем удержится – и то ладно! В звании не понизят – счастье! О какой премии речь!.. Ей бы, дуре, наоборот, в ноги Савичеву поклониться – вон, в самом Голливуде кино про них снимать будут, и на ее роль тоже какую-нибудь бабу-ягу найдут обязательно. Знаменитость! Все они знаменитости теперь...

– Кто на «овощерезке» в эту неделю? Три шага!.. Кто вам разрешил капустные очистки выносить за пределы хозблока, я спрашиваю? Пять суток!

И только Мигунова не трогал полковник. Главного виновника всех неприятностей. Его только тронь – такая вонь поднимется, что ею Савичева точно с должности сдует! После поверки полковник будто невзначай зашел в тринадцатую камеру, поинтересовался: как жизнь?

– Нормально, гражданин начальник, – пробубнил Мигунов, глядя в сторону. Сам зеленый, глаза ввалились. – Как обычно.

– Жалобы есть?

– Нет, гражданин начальник.

– Претензии?

– Нет.

– За что же ты мне тогда, Мигунов, такую подлянку устроил? – спросил Савичев. – За что на весь мир ославил?

– Я про вас ничего не говорил, гражданин начальник.