Еще один Валентинов день

– Ну… не знаю, – протянула Хелен. – В свое время я выслушала множество невероятных историй. Попробуй испытать меня.

Предложение повисло в воздухе, обычная насмешливая улыбка так не мелькнула на губах Рафферти.

– Я приготовлю кофе, – повторил он.

– Кофе в зернах, если таковое имеется, лежит в морозилке.

– Почему в морозилке? – безучастно спросил Джеймс.

– Так зерна дольше сохраняют свежесть.

– Разве кофе больше не продают молотым?

– Гораздо вкуснее, если молоть самому.

– А я-то вообразил, что так легче, – пробормотал он.

– В смысле?

– Управляться на кухне, – буркнул Рафферти и вышел, закрыв за собой дверь.

Хелен поспешно надела выцветшие джинсы и старую футболку, потом направилась на кухню. Рафферти нашел кофе в зернах, но смотрел на пакет с опаской.

– Не вижу кофемолки.

Она махнула на электрическую, но он, кажется, ничего не понял. Джеймс не застегнул рубашку, оставив открытой твердую мускулистую грудь. Кожа была покрыта загаром, и Хелен снова почувствовала неудержимое желание выяснить, откуда явился этот субчик. И куда собирается.

Не говоря ни слова, забрала у неумехи зерна и с нарочитой сосредоточенностью принялась готовить кофе. Подождала, пока жидкость закапает в сосуд, затем повернулась к Рафферти, пытаясь найти место, где можно безопасно сфокусировать взгляд. Соблазнительная грудь слишком отвлекала.

– Где ты так загорел? – спросила Хелен, не в состоянии подавить любопытство.

«Интересно, выгоревшие волоски грубые или мягкие на ощупь?»

– Во Флориде. Побывал там в свой последний январь.

– И куда направишься, когда покинешь Чикаго? И где ты живешь?

Он покачал головой. Кухня была огромной, но, когда Рафферти заполнял собой пространство, съеживалась до крошечной. Кофе медленно капал.

– Поиграем в «Двадцать вопросов»? – рявкнула прокурорша. – Или соизволишь ответить?

Тепло в мужских глазах исчезло, остался только холодный мрачный сарказм.

– Как пожелаешь. Понятия не имею, где окажусь после Чикаго. Понятия не имею, где я живу. Загар остался от последнего визита во Флориду, который по случайности пришелся на конец января… 1929 года.

Хелен прищурилась на шутника, всячески старалась не сорваться:

– Так сколько же тебе лет?

– Зависит от того, как считать. Я родился в 1895 году в городе Колумбус, штат Огайо.

– Стало быть, девяносто восемь. А ты неплохо сохранился, – сухо заметила Хелен.

Кап, кап, кап – сочился кофе.

– Можно сказать и так. Я погиб в возрасте тридцати четырех лет. В день святого Валентина.

«Что еще он напридумывает, пока готовится напиток?»

– В день святого Валентина, в 1929 году, – протянула она. – Ну конечно. Тебя застрелили в гараже вместе с кучей других бандитов. И за этой бойней стоял Аль Капоне.

– Да.

Дергаными резкими движениями Хелен достала две кружки и поставила их на стойку. Вытащила из кофеварки ёмкость, услышав шипение убежавшего кофе, и наполнила обе чашки. Повернулась, обхватив свою обеими руками, пытаясь держаться хоть за что-то.

– А здесь-то ты что делаешь? – спросила она с невероятным на ее взгляд спокойствием.

– Каждый год на два дня я возвращаюсь в Чикаго. На 13 и 14 февраля. Затем исчезаю. Не знаю, куда проваливаюсь потом и что со мной происходит в промежутке между воскрешениями. Черт, да я вообще сомневаюсь, что действительно существую. Может, я всего лишь иллюзия.

– Дурной сон, – пробормотала Хелен, делая глоток слишком крепкого кофе, чтобы успокоить нервы. – А что тебе надо в моей квартире?

– Не так-то просто объяснить.

– Это вряд ли. Ты без запинки вывалил на меня весь этот вздор о ежегодном воскрешении из мертвых, как в плохом кино. Зачем же останавливаться? – надтреснутым сердитым тоном протянула Хелен.

– Ты мне не веришь?

Казалось, Рафферти больше удивлен, чем обижен ее язвительностью.

– Конечно, не верю. Никогда не была горячей поклонницей паранормальных триллеров… «Ночь живых мертвецов» не относится к моим любимым видео. Скажи честно, зачем ты здесь и чего хочешь от меня? И какое отношение к тебе имеет Билли Моретти?

Рафферти заколебался, и Хелен засомневалась, скажет ли он правду. Очевидно, нет.

– Билли – один из погибших в гараже.

– Ах, вот оно что, – ехидно каркнула прокурорша. – Тогда почему я видела его тысячу раз, а не только в прошедшем феврале?

– Он вернулся навсегда. Я нет.

– Почему нет?

– Откуда мне знать, черт возьми? Может, я хуже других. Может, не заслужил. Может…

– Может, ты несешь полную чушь!

Рафферти недовольно прищурился, протянул руку за кружкой кофе, задев злючку длинными пальцами. Кожу закололо по всему телу, особенно в низу живота. Язва желудка, напомнила себе Хелен. Не страсть.

– Считаешь, я все выдумал? – спросил Джеймс, сделав большой глоток.

– Считаю, что ты, скорее всего, писатель-фантаст. Или работаешь в «Скрытой камере».

– В какой еще «Скрытой камере»?

Что-то оборвалось внутри Хелен.

– Не вешай мне лапшу на уши, Рафферти! Ты не можешь быть каким-то дурацким зомби, воскресшим из мертвых гангстером, не настолько ты безумен, чтобы всерьез плести подобные небылицы. Хотя достаточно сумасшедший, раз вообразил, что имеется хоть один чертов шанс убедить меня.